залъ Бонанартъ, — но, для васъ, а для себя. Потомъ онъ сказалъ одну изъ фразъ въ духѣ Фридриха: «Мы, — знать, — не очень религіозны, но религія необходима для народа».
Обрывая рѣчь, дѣлая экскурсіи въ сторону, своеобразно сплетая идеи при помощи неопредѣленныхъ и рѣзкихъ остротъ, но никогда не выходя
изъ границъ вѣжливости, Бонапартъ то слушалъ съ заложенными за снину руками, то нервно расхаживал, большими шагами по комнатѣ, вдругь останавливался передъ собесѣдникомъ, продолжалъ свою рѣчь, рѣзко же
стикулируя, энергично произнося слова, казавшіяся даже жесткими вслѣдствіе еще очень замѣтнаго у него корсиканскаго акцента. Д’Андинье ста
рался привлечь его вниманіе къ вопросу о претендентѣ, ибо въ этомъ состояла цѣль его миссіи...
«Вы мнѣ все говорите о королѣ, стало быть, вы роялистъ? — Уже десять лѣтъ какъ я борюсь за возстановленіе французской монархіи. — Но я не роялистъ. — Я желалъ бы, чтобы вы имъ были». Бонапартъ
пришелъ въ волненіе, но скоро овладѣлъ собою. Онъ говоритъ о принцахъ какъ солдата, который испыталъ много приключеній, выигравшій
партію, подвергаясь большому риску, ведя большую игру. «Они ничего не сдѣлали для славы. Они забыты. Почему они не были въ Вандеѣ? Ихъ мѣсто было тамъ. Вотъ еще слабый пунктъ рѣчи д’Андинье. Изъ чувства простого приличія онъ дѣлаетъ замѣчаніе о зложелательствѣ англичанъ. — «Нужно было броситься въ рыбачье судно!» За отсутствіемъ барки Цезаря это судно доставило его изъ Египта! «Вы не можете себѣ представить, какъ мало интересуется этимъ Европа».
Затѣмъ Бонапартъ, стараясь соблазнить д’Андинье, говоритъ ему: «Чѣмъ вы желаете быть? Генераломъ, префектомъ? Вы и ваши получите, чего желаете. — Мы всѣ ничего не желаемъ для себя. — Стало быть, вы на
ходите унизитольнымъ для себя служить Бонапарту? — Нисколько. — Но мы не можемъ завтра идти противъ государствъ, съ которыми были въ союзѣ. — Значить, вы союзники иностранныхъ государствъ?» Англичане толь
ко что мѣшали принцамъ явиться въ Вандею, теперь англичане мѣшаютъ вандейцамъ служить Франціи. Чувствуется неловкость, и Бонапартъ выражаетъ нетерпѣніе и агрессивность, а д’Андинье нервно защищается.
— «Заключивъ миръ, я найду средство покорить васъ. — Это будетъ вамъ трудно, генералъ. Вы не знаете ни пашихъ средствъ, ни нашей системы бороться. — Я все знаю, и я подчиню васъ силою. Я поступлю такъ, какъ постунилъ въ Италіи — предаяъ огню три-четыре департамента, и вы должны будете сдаться. — Вамъ далеко еще до мира. — Благодаря импера
тору, я заключу его, когда захочу. Императоръ еще помнитъ, что онъ обязанъ мнѣ своею короною. Въ Кампо-Форміо отъ меня зависѣло лишить
Обрывая рѣчь, дѣлая экскурсіи въ сторону, своеобразно сплетая идеи при помощи неопредѣленныхъ и рѣзкихъ остротъ, но никогда не выходя
изъ границъ вѣжливости, Бонапартъ то слушалъ съ заложенными за снину руками, то нервно расхаживал, большими шагами по комнатѣ, вдругь останавливался передъ собесѣдникомъ, продолжалъ свою рѣчь, рѣзко же
стикулируя, энергично произнося слова, казавшіяся даже жесткими вслѣдствіе еще очень замѣтнаго у него корсиканскаго акцента. Д’Андинье ста
рался привлечь его вниманіе къ вопросу о претендентѣ, ибо въ этомъ состояла цѣль его миссіи...
«Вы мнѣ все говорите о королѣ, стало быть, вы роялистъ? — Уже десять лѣтъ какъ я борюсь за возстановленіе французской монархіи. — Но я не роялистъ. — Я желалъ бы, чтобы вы имъ были». Бонапартъ
пришелъ въ волненіе, но скоро овладѣлъ собою. Онъ говоритъ о принцахъ какъ солдата, который испыталъ много приключеній, выигравшій
партію, подвергаясь большому риску, ведя большую игру. «Они ничего не сдѣлали для славы. Они забыты. Почему они не были въ Вандеѣ? Ихъ мѣсто было тамъ. Вотъ еще слабый пунктъ рѣчи д’Андинье. Изъ чувства простого приличія онъ дѣлаетъ замѣчаніе о зложелательствѣ англичанъ. — «Нужно было броситься въ рыбачье судно!» За отсутствіемъ барки Цезаря это судно доставило его изъ Египта! «Вы не можете себѣ представить, какъ мало интересуется этимъ Европа».
Затѣмъ Бонапартъ, стараясь соблазнить д’Андинье, говоритъ ему: «Чѣмъ вы желаете быть? Генераломъ, префектомъ? Вы и ваши получите, чего желаете. — Мы всѣ ничего не желаемъ для себя. — Стало быть, вы на
ходите унизитольнымъ для себя служить Бонапарту? — Нисколько. — Но мы не можемъ завтра идти противъ государствъ, съ которыми были въ союзѣ. — Значить, вы союзники иностранныхъ государствъ?» Англичане толь
ко что мѣшали принцамъ явиться въ Вандею, теперь англичане мѣшаютъ вандейцамъ служить Франціи. Чувствуется неловкость, и Бонапартъ выражаетъ нетерпѣніе и агрессивность, а д’Андинье нервно защищается.
— «Заключивъ миръ, я найду средство покорить васъ. — Это будетъ вамъ трудно, генералъ. Вы не знаете ни пашихъ средствъ, ни нашей системы бороться. — Я все знаю, и я подчиню васъ силою. Я поступлю такъ, какъ постунилъ въ Италіи — предаяъ огню три-четыре департамента, и вы должны будете сдаться. — Вамъ далеко еще до мира. — Благодаря импера
тору, я заключу его, когда захочу. Императоръ еще помнитъ, что онъ обязанъ мнѣ своею короною. Въ Кампо-Форміо отъ меня зависѣло лишить