Происхожденіе современной Франціи.

Предисловіе.
Въ 1849 году, когда мнѣ минулъ двадцать одинъ годъ, я сдѣлался избирателемъ и очутился въ очень затруднительномъ положеніи. Мнѣ надо бы
ло выбрать пятнадцать или двадцать депутатовъ и, кромѣ того, согласно французскому обычаю, я долженъ былъ не только выбирать людей, но и дѣлать выборъ между теоріями. Мнѣ предлагали быть роялистомъ или республиканцемъ, демократомъ или консерваторомъ, соціалистомъ или бонапартистомъ,—я же не былъ ни тѣмъ, ни другимъ, я не былъ ничѣмъ и по
рою завидовалъ всѣмъ убѣжденнымъ людямъ,имѣющимъ счастье быть чѣмъ нибудь. Познакомившись съ различ
ными ученіями, я пришелъ къ заключенію, что въ моемъ умѣ существуетъ какой-то пробѣлъ. Доводы, имѣвшіе значеніе для другихъ, въ моихъ глазахъ его не имѣли. Я никакъ не могъ постигнуть, что въ политикѣ можно руководиться своими личными предпочтеніями. Мои же убѣжденные люди строили конституцію, точно ка
кой нибудь домъ, по самому новому и самому простому плану. А плановъ такихъ было нѣсколько: тутъ были и дворецъ маркиза, и домъ зажиточнаго буржуа, и жилище рабочаго, во
енная казарма, коммунистически! фаланстеръ и даже становище дикаря. При этомъ каждый говорилъ, указывая на свою модель: „Вотъ истинное, человѣческое жилище, единственное, въ которомъ можетъ обитать разумный человѣкъ . Но такой доводъ предста
вляется мнѣ очень слабымъ: личные вкусы вѣдь не могутъ служить авторитетомъ! Мнѣ кажется, что домъ слѣдуетъ строить не только ради архи
тектора или ради самого себя, а надо при этомъ имѣть въ виду и того, кто
будетъ жить въ немъ. Однако, если бы мы стали спрашивать объ этомъ мнѣніе хозяина дома, т. е. французскій народъ и представили бы ему планъ его будущаго жилища, то это было бы, съ нашей стороны, лишь простою формальностью. Въ подобныхъ слѵчаяхъ въ самомъ вопросѣ уже заклю
чается отвѣтъ и притомъ, вѣдь, даже если-бы Франція и могла свободно отвѣчать на такой вопросъ, то все же она вЪ состояніи была бы сдѣлать это не лучше меня — вѣдь десять милліоповъ невѣжественныхъ людей не составляюсь даже одного знающаго человѣка! Спрошенный по этому поводу, народъ можетъ, въ случаѣ нуж
ды, сказать только, какая форма прави
тельства больше всего ему нравится, но указать ту, которая ему нужна, онъ не можетъ; онъ узнаетъ это только на опытѣ. Ему надо время, чтобы удостовѣриться, удобно ли и прочно ли его политическое зданіе, можетъ ли оно противостоять всѣмъ перемѣнамъ погоды, подходить ли оно къ его нравамъ, занятіямъ, къ его характеру, особенностямъ и можетъ ли выдержать разныя неожиданности. На опытѣ же мы никогда не бывали довольны сво
имъ зданіемъ. Тринадцать разъ, въ теченіе восьмидесяти лѣтъ, мы разру
шали и перестраивали наше жилище, но сколько мы ни дѣлали въ немъ перестроекъ, намъ все-таки не удалось выстроить его такимъ образомъ, чтобы оно вполнѣ подходило для насъ. Если другіе народы, въ этомъ отношенін, были счастливѣе насъ и если заграницей многія политическія зданія оказались болѣе прочными и продолжа
юсь держаться безконечно, то это означаетъ лишь то, что онѣ были построены особеннымъ образомъ, сосредоточи
і:і