Поэтическій восторгъ, однако, не помѣшалъ Батюшкову охарактеризовать Москву съ бытовой стороны.
«Москва являетъ рѣдкія противоположности въ строеніяхъ и нравахъ жителей. Здѣсь роскошь и нищета, изобиліе и крайняя бѣдность, набожность и невѣріе, постоянность дѣдовскихъ временъ и вѣ
тренность неимовѣрная, какъ враждебныя стихіи, въ вѣчномъ несогласіи, и составляютъ сіе чудное, безобразное, исполинское цѣлое, которое мы знаемъ подъ общимъ именемъ: Москва...» И, нѣсколько далѣе, обобщая свою мысль, Батюшковъ приходитъ къ любопытному выводу: ...«Москва есть вывѣска, или живая картина нашего отечества... Вспоминаю прошедшее, сравниваю иное съ настоящимъ, и ти
хонько говорю себѣ: Петръ Великій много сдѣлалъ— и ничего не кончилъ».
Раззоренную и ограбленную Москву Батюшкову пришлось посѣтить не однажды. Его патріотическое
чувство возбуждено было въ высшей степени; оно выразилось въ прекрасныхъ стихахъ, полныхъ силы, Энергіи и глубокаго чувства:
«Трикраты съ ужасомъ иотомъ
Бродилъ въ МосквѢ опустошенной Среди развалинъ и могилъ;
Трикраты прахъ ея священный Слезами скорби омочилъ.
И тамъ, гдѣ зданья величавы И башни древнія царей,
СвидѢгели протекшей славы
И новой славы нашихъ дней,
И тамъ, гдѣ съ миромъ почивали Останки иноковъ святъ, И мимо вѣки протекали,