Прѣсненской заставой. Кромѣ качелей и карусели, изображеніе которыхъ мы находимъ уже на гравюрахъ XVIII вѣка, строятся балаганы, пред
ставляющее драмы и пантомимы на сюжетъ не то битвы русскихъ съ кабардинцами, не то русско-турецкой войны. Балаганы украшаются много
обѣщающими, ярко размалеванными вывѣсками и снабжаются террасой, на которую артисты выходятъ зазывать публику, соблазняя ее маскарадными костюмами, музыкой и прибаутками. Вся программа балагановъ носитъ вполнѣ городской характеръ: разные фокусники и акробаты, куплетисты и пѣвицы, русская пляска по образцу открытыхъ сценъ и т. д.
Теперь на народныхъ гуляньяхъ почетнымъ гостемъ сталъ синематографъ, конкурирующій съ балаганами, и вѣчный «Паноптикумъ» восковыхъ фигуръ. Наконецъ чайныя палатки, тайкомъ промышляющія и вод
кой. Въ общемъ на всѣхъ гуляньяхъ замѣчается упадокъ народныхъ развлеченій, замѣняемыхъ популяризаціей культурныхъ удовольствій.
Дѣятельность Народныхъ домовъ столичнаго попечительства о народной трезвости, устраивающаго дешевые оперные и драматическіе спектакли, зна
чительно способствуетъ популярности театра въ Москвѣ. Разбросанность Народныхъ домовъ по окрайнамъ, откуда затруднительно посѣщеніе театровъ въ центрѣ города, крайне низкія цѣны, сравнительная доступность репертуара, остающагося въ общемъ достаточно художественнымъ, создаетъ въ Москвѣ обширный слой театраловъ изъ рабочей, ремесленной и мѣщанской среды, восторженно относящейся къ любимымъ артистамъ, знакомый съ оперой, съ Островскимъ, съ драмами Чехова...
Постановка театральнаго дѣла въ Народныхъ домахъ замѣтно улучшается за послѣдніе годы. Особенно выдается Введенскій Городской театръ и опера Сергіевскаго Народнаго Дома.
Въ Москвѣ много поютъ. Здѣсь складывается и пускается въ ходъ современная народная пѣсня, можетъ быть лишенная музыкальныхъ достоинствъ и своеобразія старой деревенской пѣсни, но очень характерная и по-своему красивая. Ея недостатокъ — удалой и прозаичный духъ, не
способный подняться до чарующей поэтичности древней крестьянской музыки. Эти городскія пѣсни очень чутко отзываются на всѣ злобы дня,
вплоть до историческихъ юбилеевъ, и часто смѣняются, словно слѣдуя мановенію какой-то загадочной моды. Кто сочиняетъ ихъ, откуда являются онѣ невозможно прослѣдить, но первой ихъ запѣваетъ Москва. Въ Москвѣ новая пѣсня скоро становится излюбленной мелодіей — звучитъ и въ рабочихъ кварталахъ, и въ студенческой средѣ, играется на гармоніяхъ и балалаикахъ, попадаетъ въ граммофоны и .шарманки. Съ эпидемическои быстротой распространяется по всей Россіи, попадая въ Сибирь, къ крымскимъ рыбакамъ, къ солдатамъ въ Польшѣ, въ глухіе захолуст
ные городишки центральной Россіи, у которыхъ, казалось бы, и связи нѣтъ никакои съ Москвой. Пока пѣсня разбѣгается по Россіи — въ Москвѣ появляется и входитъ въ моду уже новая. При всемъ разнообразіи этихъ вѣчно смѣняющихся пѣсенъ въ нихъ вѣчно повторяются одни и тѣ же настроенія. налетъ грусти и тоски, горечи разставанія, обманутыхъ на
ставляющее драмы и пантомимы на сюжетъ не то битвы русскихъ съ кабардинцами, не то русско-турецкой войны. Балаганы украшаются много
обѣщающими, ярко размалеванными вывѣсками и снабжаются террасой, на которую артисты выходятъ зазывать публику, соблазняя ее маскарадными костюмами, музыкой и прибаутками. Вся программа балагановъ носитъ вполнѣ городской характеръ: разные фокусники и акробаты, куплетисты и пѣвицы, русская пляска по образцу открытыхъ сценъ и т. д.
Теперь на народныхъ гуляньяхъ почетнымъ гостемъ сталъ синематографъ, конкурирующій съ балаганами, и вѣчный «Паноптикумъ» восковыхъ фигуръ. Наконецъ чайныя палатки, тайкомъ промышляющія и вод
кой. Въ общемъ на всѣхъ гуляньяхъ замѣчается упадокъ народныхъ развлеченій, замѣняемыхъ популяризаціей культурныхъ удовольствій.
Дѣятельность Народныхъ домовъ столичнаго попечительства о народной трезвости, устраивающаго дешевые оперные и драматическіе спектакли, зна
чительно способствуетъ популярности театра въ Москвѣ. Разбросанность Народныхъ домовъ по окрайнамъ, откуда затруднительно посѣщеніе театровъ въ центрѣ города, крайне низкія цѣны, сравнительная доступность репертуара, остающагося въ общемъ достаточно художественнымъ, создаетъ въ Москвѣ обширный слой театраловъ изъ рабочей, ремесленной и мѣщанской среды, восторженно относящейся къ любимымъ артистамъ, знакомый съ оперой, съ Островскимъ, съ драмами Чехова...
Постановка театральнаго дѣла въ Народныхъ домахъ замѣтно улучшается за послѣдніе годы. Особенно выдается Введенскій Городской театръ и опера Сергіевскаго Народнаго Дома.
Въ Москвѣ много поютъ. Здѣсь складывается и пускается въ ходъ современная народная пѣсня, можетъ быть лишенная музыкальныхъ достоинствъ и своеобразія старой деревенской пѣсни, но очень характерная и по-своему красивая. Ея недостатокъ — удалой и прозаичный духъ, не
способный подняться до чарующей поэтичности древней крестьянской музыки. Эти городскія пѣсни очень чутко отзываются на всѣ злобы дня,
вплоть до историческихъ юбилеевъ, и часто смѣняются, словно слѣдуя мановенію какой-то загадочной моды. Кто сочиняетъ ихъ, откуда являются онѣ невозможно прослѣдить, но первой ихъ запѣваетъ Москва. Въ Москвѣ новая пѣсня скоро становится излюбленной мелодіей — звучитъ и въ рабочихъ кварталахъ, и въ студенческой средѣ, играется на гармоніяхъ и балалаикахъ, попадаетъ въ граммофоны и .шарманки. Съ эпидемическои быстротой распространяется по всей Россіи, попадая въ Сибирь, къ крымскимъ рыбакамъ, къ солдатамъ въ Польшѣ, въ глухіе захолуст
ные городишки центральной Россіи, у которыхъ, казалось бы, и связи нѣтъ никакои съ Москвой. Пока пѣсня разбѣгается по Россіи — въ Москвѣ появляется и входитъ въ моду уже новая. При всемъ разнообразіи этихъ вѣчно смѣняющихся пѣсенъ въ нихъ вѣчно повторяются одни и тѣ же настроенія. налетъ грусти и тоски, горечи разставанія, обманутыхъ на