41500. домовъ. Ту же цифру находимъ у Флетчера. Но Герберштейнъ сопровождаем свое сообщеніе оговоркою, что такое число домовъ едва ли вѣроятно. Во всякомъ случаѣ, грандіозный пожаръ 1571 г. долженъ былъ значительно понизить это число; и дѣйствительно, Поссевинъ насчитывалъ въ Москвѣ не болѣе 30 тыс. жителей. Въ теченіе ХУІІ в. число московскихъ дворовъ должно было подвергаться значительнымъ колебаніямъ въ связи съ разореніемъ города въ Смутное время и усиленнымъ ростомъ населенія при первыхъ царяхъ изъ династіи Романовыхъ (по явно преувеличенному подсчету Рейтенфельса въ Москвѣ было болѣе 600 тыс. жите
лей). Отрывочныя статистическія данныя за этотъ вѣкъ не даютъ намъ
возможности прослѣдить на протяженіи его исторію развитія Москвы, но итоги послѣдняго нашли себѣ вполнѣ точное выраженіе въ результатахъ переписи московскихъ дворовъ, произведенной въ 1701 г.: во всѣхъ частяхъ города было насчитано 16358 дворовъ.
Точныя свѣдѣнія о размѣрѣ городской территоріи восходятъ ко второй половинѣ XVI в. О пожарѣ 1571 г. Горсей и Флетчеръ говорятъ, что имъ былъ истребленъ почти весь городъ, имѣвшій до 30 верстъ въ окруж
ности; Горсей при этомъ вполнѣ опредѣленно говоритъ о пожарѣ, въ городѣ и предмѣстьяхъ, т. е. въ посадѣ и подгородныхъ слободахъ. Въ опредѣленіи размѣра площади Москвы сходится, въ сущности, съ англійскими писателями и Олеарій, который сообщаетъ, что, по словамъ московскихъ жителей, окружность лѣвобережной части города, до сожженія его татарами, равнялась 25 верстамъ или 5 нѣмецкимъ милямъ; размѣра замоскворѣцкихъ слободъ Олеарій не даетъ. Въ его время, т. е. въ 30-40-хъ гг.
XVII в., городъ былъ почти вдвое меньше и имѣлъ по его разсчету,—причемъ Замоскворѣчье, очевидно, опять не принимается во вниманіе,—3 нѣ
мецкихъ мили или 15 верстъ въ окружности. Иначе опредѣляетъ размѣры Москвы Мейербергъ (1661 г.), по показанію котораго окружность Москвы равнялась съ одной стороны 12 тыс. саж., а съ другой, замоскворѣцкой,— 7 тыс.; такъ какъ версту Мейербергъ принимаетъ равной 1000 саж., то выходитъ, что Москва имѣетъ у него до 38 верстъ въ окружности. Раз
ницу между показаніями Олеарія и Мейерберга можно объяснить тѣмъ, что послѣдній принималъ въ разсчетъ не только Замоскворѣчье, но, по всей вѣроятности, и другія подгородныя слободы и села, которыя Олеарій не включаетъ въ составь городской территоріи. Впрочемъ, и показаніе
Мейерберга едва ли можетъ претендовать на безусловную точность: припомнимъ, что Камеръ-коллежскій валъ, охватившій (1752 г.) приблизитель
но ту самую территорію, какую Мейербергъ имѣетъ въ виду, простирается на 32 в. съ лишкомъ.
Въ 20-хъ гг. XVI в. территорія Москвы еще не имѣла, по словамъ Герберштейна, никакихъ опредѣленныхъ границъ. Каменная ограда окружала только московскую крѣпость—Кремль. Это исконное гнѣздо москов
скихъ властителей имѣло чрезвычайно важное значеніе не только для нихъ, но, порой, и для московскаго посада, жители котораго во время непріятельскихъ нашествій искали убѣжища въ стѣнахъ Кремля. Укрѣпленіе послѣдняго было тѣмъ болѣе настоятельной задачей для московскихъ вели