къ царю. По сповамъ знатока московской старины, Котошихина, имѣвшіе право пріѣзда во дворецъ, «не доѣзжая двора и не близко крыльца»,
слѣзали съ лошадей, выходили изъ кареты или саней, и затѣмъ уже шли пѣшкомъ ко дворцу. Чины младшихъ разрядовъ, столичные служилые люди, сходили съ лошадей далеко отъ царскаго дворца, обыкновенно на площади, между колокольней Ивана Великаго и Чудовымъ монастыремъ, и отсюда направлялись ко дворцу пѣшкомъ. Вообще, чѣмъ ниже стояло
то или другое лицо на іерархической служебной лѣстницѣ, тѣмъ съ большимъ униженіемъ сопровождался подъѣздъ его къ самому двору; люди нечиновные не имѣли права даже въѣзжать въ Кремль.
Доступъ въ самый дворецъ былъ возможенъ далеко не для всѣхъ, за исключеніемъ думныхъ и придворныхъ чиновъ; но и для тѣхъ и другихъ существовали извѣстныя ограниченія. Такъ, думные и ближніе люди могли
входить даже въ жилыя хоромы къ государю, такъ называемый Верхъ, а нѣкоторые могли изъ Передней войти въ комнату или кабинетъ царскій: Столичные служилые чины и прочіе чины собирались только на Постельномъ крыльцѣ,—это было единственное мѣсто во дворцѣ, куда они могли пріѣзжать вполнѣ свободно. Только въ случаѣ непогоды имъ разрѣшалось входить въ особо отведенную для нихъ комнату. Но и на Постельное крыльцо могли входить далеко не всѣ; по словамъ Котошихина, «инымъ чинамъ и до тѣхъ мѣстъ ходить не велѣно, гдѣ бываютъ стольники и иные нарочитые люди». Впрочемъ, царское пожалованіе, иногда по специальному челобитію, нарушало придворные обычаи, разрѣшая какому-нибудь. столичному человѣку быть въ передней.
Внутренняя отдѣленія дворца-—помѣщеніе царицы и государевыхъ дѣтей—были недоступны безусловно для всѣхъ дворовыхъ и служилыхъ чи
новъ, за исключеніемъ только боярынь и другихъ знатныхъ женщинъ,
имѣвшихъ право пріѣзда ко двору. Даже священники, совершавшіе службу въ покояхъ государыни, могли войти только по приглашенію. Если же го
сударь посылалъ какого-нибудь боярина спросить царицу о здоровьѣ или для какого-либо другого дѣла, то и тогда обсыпались черезъ боярынь, а сами не ходили, безъ обсылки. Въ 8о-хъ годахъ доступъ во дворецъ
сталъ затруднительнее, что приходится поставить въ связь съ майскими мятежами 1682 г. Указъ правительства, опубликованный въ 1684 году, точно опредѣлялъ, кто имѣлъ право пріѣзда во дворецъ, по какимъ лѣстницамъ и переходамъ разрѣшался входъ въ то или другое дворцовое помѣщеніе. За нарушеніе указа подвергали строгому разслѣдованію, въ осо
бенности, если не имѣющій права пріѣзда ко двору забредетъ нечаянно на царскій дворъ. Если же кто-нибудь приходилъ на царскій дворъ съ челобитіемъ, то долженъ былъ оставаться на площади передъ Краснымъ
крыльцомъ, пока думный дьякъ не возьметъ у него челобитіе для внесенія въ Думу.
Правительство принимало и другія мѣры для царскаго обереганія: такъ, никто не имѣлъ права являться во дворецъ съ какимъ бы то ни было оружіемъ. Даже иностранные послы, и тѣ при входѣ на аудіэнцію должны были снять съ себя оружіе —- шпагу. Если же кто попадалъ во
слѣзали съ лошадей, выходили изъ кареты или саней, и затѣмъ уже шли пѣшкомъ ко дворцу. Чины младшихъ разрядовъ, столичные служилые люди, сходили съ лошадей далеко отъ царскаго дворца, обыкновенно на площади, между колокольней Ивана Великаго и Чудовымъ монастыремъ, и отсюда направлялись ко дворцу пѣшкомъ. Вообще, чѣмъ ниже стояло
то или другое лицо на іерархической служебной лѣстницѣ, тѣмъ съ большимъ униженіемъ сопровождался подъѣздъ его къ самому двору; люди нечиновные не имѣли права даже въѣзжать въ Кремль.
Доступъ въ самый дворецъ былъ возможенъ далеко не для всѣхъ, за исключеніемъ думныхъ и придворныхъ чиновъ; но и для тѣхъ и другихъ существовали извѣстныя ограниченія. Такъ, думные и ближніе люди могли
входить даже въ жилыя хоромы къ государю, такъ называемый Верхъ, а нѣкоторые могли изъ Передней войти въ комнату или кабинетъ царскій: Столичные служилые чины и прочіе чины собирались только на Постельномъ крыльцѣ,—это было единственное мѣсто во дворцѣ, куда они могли пріѣзжать вполнѣ свободно. Только въ случаѣ непогоды имъ разрѣшалось входить въ особо отведенную для нихъ комнату. Но и на Постельное крыльцо могли входить далеко не всѣ; по словамъ Котошихина, «инымъ чинамъ и до тѣхъ мѣстъ ходить не велѣно, гдѣ бываютъ стольники и иные нарочитые люди». Впрочемъ, царское пожалованіе, иногда по специальному челобитію, нарушало придворные обычаи, разрѣшая какому-нибудь. столичному человѣку быть въ передней.
Внутренняя отдѣленія дворца-—помѣщеніе царицы и государевыхъ дѣтей—были недоступны безусловно для всѣхъ дворовыхъ и служилыхъ чи
новъ, за исключеніемъ только боярынь и другихъ знатныхъ женщинъ,
имѣвшихъ право пріѣзда ко двору. Даже священники, совершавшіе службу въ покояхъ государыни, могли войти только по приглашенію. Если же го
сударь посылалъ какого-нибудь боярина спросить царицу о здоровьѣ или для какого-либо другого дѣла, то и тогда обсыпались черезъ боярынь, а сами не ходили, безъ обсылки. Въ 8о-хъ годахъ доступъ во дворецъ
сталъ затруднительнее, что приходится поставить въ связь съ майскими мятежами 1682 г. Указъ правительства, опубликованный въ 1684 году, точно опредѣлялъ, кто имѣлъ право пріѣзда во дворецъ, по какимъ лѣстницамъ и переходамъ разрѣшался входъ въ то или другое дворцовое помѣщеніе. За нарушеніе указа подвергали строгому разслѣдованію, въ осо
бенности, если не имѣющій права пріѣзда ко двору забредетъ нечаянно на царскій дворъ. Если же кто-нибудь приходилъ на царскій дворъ съ челобитіемъ, то долженъ былъ оставаться на площади передъ Краснымъ
крыльцомъ, пока думный дьякъ не возьметъ у него челобитіе для внесенія въ Думу.
Правительство принимало и другія мѣры для царскаго обереганія: такъ, никто не имѣлъ права являться во дворецъ съ какимъ бы то ни было оружіемъ. Даже иностранные послы, и тѣ при входѣ на аудіэнцію должны были снять съ себя оружіе —- шпагу. Если же кто попадалъ во