у Полежаева прибавлены промышленныя заведенія («фабрики и заводы»), богадѣльни и лавки,—какъ отдѣльныя, такъ и сосредоточенный въ рядахъ,—что значительно повышаетъ итоги (торговыхъ рядовъ показано юб, лавокъ—6803). Группировка построекъ для всего города выражается, по Полежаеву, въ слѣдующихъ цифрахъ:
Въ городѣ насчитывалось, слѣд., 18016 построекъ, изъ нихъ каменныхъ 7886, т. е. 43,8°/0, деревянныхъ 10130, т. е. 56,2°/и. Что касается въ частности обывательскихъ дворовъ, то число каменныхъ строеній по
высилось и абсолютно, и относительно за десять лѣтъ съ 1785 года: ихъ
насчитывалось уже 2000,—22,10/0,—тогда какъ деревянныхъ было всего 7042. Правда, по отдѣльнымъ городскимъ районамъ указанное (%-ное отношеніе подвергалось очень значительнымъ колебаніямъ въ предѣлахъ отъ 98,6 °/0 въ Кремлѣ и Китаѣ, составлявшихъ вмѣстѣ і-ую часть города, до 4,9°/0 въ 20-й части, къ которой были приписаны большое дворцовое село Покровское и слободы Преображенская и Семеновская. Въ Бѣломъ городѣ каменные дворы составляли 56,7 °/0 общаго числа дворовъ, въ Земляномъ — 24,7°/0, а въ предмѣстьяхъ за Землянымъ валомъ—уже только и,8°/0.
Преобладающій типъ жилья былъ, по старинѣ, чисто деревенскаго склада. Если и въ наше время еще сохранились кое-гдѣ на окраинахъ
Москвы, мѣстами наряду съ многоэтажными ящиками, представляющими «послѣднее слово» московскаго зодчества на службѣ у доморощеннаго ка
питала, неболыпіе деревянные домики съ садами и палисадниками, то въ
XVIII в. такіе домики составляли громадное большинство среди городскихъ построекъ. Не только мелкій городской людъ, но и обыватели средняго достатка оставались вѣрны исконному архитектурному типу, тожде
ственному въ общихъ чертахъ съ деревенскою избою. Такіе дома-избы можно видѣть на гравюрахъ того времени, да и теперь они не оконча
тельно исчезли и попадаются, правда, въ видѣ рѣдкаго исключенія, въ захолустныхъ уголкахъ Москвы. Крупное дворянство, конечно, уже въ XVIII в. сдѣлало существенныя уступки импортированнымъ изъ Европы архитектурнымъ вкусамъ и постаралось европеизировать, по крайней мѣрѣ, внѣшность своихъ жилищъ, но далѣе этого не шла модернизация его быта: новыя архитектурныя формы служили только наружнымъ украшеніемъ исконнаго склада боярскаго двора, представлявшаго точное подобіе дере
венской усадьбы. Касаясь условій, способствовавшихъ распространенію чумы въ Москвѣ, авторы «Описанія моровой язвы» замѣчаютъ: «Много (въ Москвѣ) такихъ господскихъ дворовъ, кои своимъ расположеніемъ, обширностію, великимъ и лишнимъ числомъ служителей составляютъ не домъ въ городѣ приличный, но цѣлое селеніе, по разному ремеслу и званію людей собственное мѣщанское общество составляющее, или такой домъ, который только въ однихъ деревняхъ обширностію своею и многолюдствомъ общей тягости не дѣлаетъ».
Въ городѣ насчитывалось, слѣд., 18016 построекъ, изъ нихъ каменныхъ 7886, т. е. 43,8°/0, деревянныхъ 10130, т. е. 56,2°/и. Что касается въ частности обывательскихъ дворовъ, то число каменныхъ строеній по
высилось и абсолютно, и относительно за десять лѣтъ съ 1785 года: ихъ
насчитывалось уже 2000,—22,10/0,—тогда какъ деревянныхъ было всего 7042. Правда, по отдѣльнымъ городскимъ районамъ указанное (%-ное отношеніе подвергалось очень значительнымъ колебаніямъ въ предѣлахъ отъ 98,6 °/0 въ Кремлѣ и Китаѣ, составлявшихъ вмѣстѣ і-ую часть города, до 4,9°/0 въ 20-й части, къ которой были приписаны большое дворцовое село Покровское и слободы Преображенская и Семеновская. Въ Бѣломъ городѣ каменные дворы составляли 56,7 °/0 общаго числа дворовъ, въ Земляномъ — 24,7°/0, а въ предмѣстьяхъ за Землянымъ валомъ—уже только и,8°/0.
Преобладающій типъ жилья былъ, по старинѣ, чисто деревенскаго склада. Если и въ наше время еще сохранились кое-гдѣ на окраинахъ
Москвы, мѣстами наряду съ многоэтажными ящиками, представляющими «послѣднее слово» московскаго зодчества на службѣ у доморощеннаго ка
питала, неболыпіе деревянные домики съ садами и палисадниками, то въ
XVIII в. такіе домики составляли громадное большинство среди городскихъ построекъ. Не только мелкій городской людъ, но и обыватели средняго достатка оставались вѣрны исконному архитектурному типу, тожде
ственному въ общихъ чертахъ съ деревенскою избою. Такіе дома-избы можно видѣть на гравюрахъ того времени, да и теперь они не оконча
тельно исчезли и попадаются, правда, въ видѣ рѣдкаго исключенія, въ захолустныхъ уголкахъ Москвы. Крупное дворянство, конечно, уже въ XVIII в. сдѣлало существенныя уступки импортированнымъ изъ Европы архитектурнымъ вкусамъ и постаралось европеизировать, по крайней мѣрѣ, внѣшность своихъ жилищъ, но далѣе этого не шла модернизация его быта: новыя архитектурныя формы служили только наружнымъ украшеніемъ исконнаго склада боярскаго двора, представлявшаго точное подобіе дере
венской усадьбы. Касаясь условій, способствовавшихъ распространенію чумы въ Москвѣ, авторы «Описанія моровой язвы» замѣчаютъ: «Много (въ Москвѣ) такихъ господскихъ дворовъ, кои своимъ расположеніемъ, обширностію, великимъ и лишнимъ числомъ служителей составляютъ не домъ въ городѣ приличный, но цѣлое селеніе, по разному ремеслу и званію людей собственное мѣщанское общество составляющее, или такой домъ, который только въ однихъ деревняхъ обширностію своею и многолюдствомъ общей тягости не дѣлаетъ».