вом произвести в этой массе тот эффект, на который был рассчитан завод снаряда.

III. „Вечная живопись и кратковременный плакат.

Станковое искусство всегда рассчитывает на длительный эффект воздействия. Поэтому и конструкция формы станкового произведения рассчитывается так, как будто бы возводится постройка на многие века.
У плаката нет расчета на мнимую «вечность», поэтому у него особый подход и к своей внешности.

Плакату нужно использовать материал не со стороны его прочности, а со стороны его максимальной ударности. Плакат возводит не конструктивное сооружение, а собирает энергию для того, чтобы ПРОИЗВЕСТИ ЕДИНОВРЕМЕННЫЙ МАКСИ

МАЛЬНО-СИЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ НА ПСИХИКУ ЗРИТЕЛЯ, встревожить его, вывести из равновесия, из апатичного безразличия и позвать за собой.

IV. Назойливость.

Плакат удивительно беспокойный объект на фоне общественности. Он врывается. чаще всего именно туда, куда его не просят, где его не ждут, и начинает кричать страшно горласто. Го
ните его в дверь, он влетит к вам в окно. От плаката нельзя убежать,—он вас догонит и все-таки крикнет свой призыв.
Вот это-то нахальство или, если хотите «мягче», эта назойливость и есть типичный прием, с помощью которого плакат выполняет свою общественную функцию.

V. Вехи.

Встает вопрос: от каких вех мы должны отправляться в своих суждениях о производстве плаката? От тех вех, которые определяют общественную роль плаката. А эта роль обусловливается двумя основными факторами: 1) ЦЕЛЬЮ ПЛАКАТА,
2) СРЕДОЙ, НА КОТОРУЮ РАССЧИТАН ДАННЫЙ
ПЛАКАТ.