гося въ художественномъ отношеніи. Исключеніе составляютъ только два чрезвычайно талантливыя офортныя изданія любителя Сапожникова, — это иллюстраціи къ баснямъ Крылова и къ повѣсти
Даля «Похожденія Христіана Христіановича Віольдамура». Вообще же, какъ въ глазахъ публики, такъ и у офиціальныхъ представителей нашего
искусства (у нихъ особенно) — офортная гравюра не пользовалась благосклонностью, и всѣ наши гра
веры-спеціалисты изучали исключительно рѣзцовую (бюренную) гравюру, въ послѣднее время подъ ру
ководствомъ бывшаго профессора Ѳ. Іордана, не любившаго также офорта. Такъ продолжалось до конца 60-хъ годовъ, когда, по почину просвѣщеннаго любителя А. И. Сомова, образовался небольшой кружокъ, какъ тогда называли, «аквафортистовъ» и манера эта начала водворяться въ русскомъ искусствѣ. Большая часть талантливыхъ ху
дожниковъ того времени принимала участіе въ кружкѣ, а затѣмъ къ этому обществу «аквафор
тистовъ», — только еще начинавшему освоиваться съ офортной манерой,—примкнулъ и И. И. Шиш
кинъ. Но онъ не былъ новичкомъ въ дѣлѣ офорта,
такъ какъ имъ было сдѣлано нѣсколько досокъ еще во время его заграничной поѣздки, въ мастер
ской художника Коллера (въ Цюрихѣ), у котораго занимался въ то время нашъ художникъ. Въ кружкѣ этомъ И. И. принялъ самое дѣятельное участіе и помѣстилъ довольно много работъ въ издавав
шихся кружкомъ альбомахъ. Не вошедшія же въ альбомы доски были изданы Обществомъ поощре
нія художниковъ въ видѣ альбома, составившаго премію, выданную членамъ общества за 1873 годъ. Это изданіе считается I-мъ альбомомъ нашего ху
дожника. Въ 1875 году, по предложенію того же общества, Шишкинъ награвировалъ большой листъ «На краю березовой рощи», который также былъ розданъ въ премію 1875 года.
Между тѣмъ, кружокъ «аквафортистовъ» распался, участвовавшіе въ немъ художники бросили офорты и только одинъ Шишкинъ не оставлялъ иглы, травилъ офортныя доски и даже занялся усовершенствованіемъ новаго вида офорта — типограф
скаго, на цинкѣ, прозваннаго тогда «выпуклымъ офортомъ». Такимъ образомъ, у него накопилось снова нѣсколько досокъ, и въ 1878 году, при дѣя
тельномъ участіи художника И. В. Волковскаго, И. И. издалъ новый (2-й) альбомъ своихъ офортовь. Было напечатано (на свой счетъ и рискъ, какъ и всегда потомъ дѣлалъ художникъ) около 70 экземпляровъ и изданіе, вопреки ожиданіямъ, разошлось чрезвычайно быстро. Разсказывая о та
комъ небываломъ успѣхѣ, И. И. вспоминалъ, что было, однако, время, когда подъ давленіемъ офиціальныхъ бюринистовъ, офортная гравюра рѣшительно никого не интересовала, «и часто, напеча
тавъ кучу оттисковъ у академическаго печатника Келленбенца, я совсѣмъ затруднялся, куда бы дѣть эти листы, кому бы еще подарить ихъ. Думаешь
думаешь, да и сядешь къ печкѣ, подтапливать ее своими гравюрами».
Вь виду этого И. И. на время прекратилъ свои занятія офортомъ, и только въ 1885 году снова
de vue artistique. Faisons pourtant exception pour deux éditions fort intéressantes d’un amateur de talent, nommé Sapojnikoff, — une édition illustrée des fables de Kryloff et celle des «Aventures de Christian Christianovitch Viole-d’amour» de Dahl. En général, la gravure à l’eau-forte n’était guère en faveur, ni auprès du public, ni auprès des représentants officiels de l’art russe (auprès de ceux-là surtout), et tous nos graveurs spécialistes étudiaient en ces derniers temps exclusive
ment la gravure au burin, sous la direction de l’ancien professeur Jourdan, lequel, lui non plus, n’aimait pas l’eau-forte. Cet état de choses dura jusqu’à la fin des années soixante, moment où, grâce à l’initiative d’un amateur éclairé, M. Somoff, on vit se former un petit cercle, surnommé le cercle des «aquafortistes»; et bientôt ce procédé de gravure pénétra dans l’art russe.
La grande majorité de peintres de talent participa à ce cercle et cette société d’ «aquafortistes» qui commençait à peine à s’assimiler ce procédé,—vit plus tard adhgrer à elle Jean Chichkine. Mais ce dernier venu n’était nullement novice en l’art de l’eau-forte, car il avait déjà exécuté plusieurs planches, lors de son voyage à l’étranger, dans l’atelier du peintre Koller (à Zurich), où il travaillait à cette époque. Chichkine fut un des membres les plus actifs du cercle, dans les albums du
quel il fit paraître de nombreuses eaux-fortes. Celles de ses planches qui ne firent pas partie de ces albums furent réunies par la Société de l’encouragement des
peintres en un album, distribué en prime aux membres de la Société en 1873, — et ce fut le premier album de Chichkine. En 1875, sur la demande de la même
Société, Chichkine exécuta une grande planche d’eaux
fortes, intitulée «Sur la lisière d’un bois de boueaux», et distribuée également en prime.
Cependant le cercle des «aquafortistes» en vint à se dissoudre, les peintres qui en faisaient partie aban
donnèrent l’eau-forte, et Chichkine fut seul à ne pas lâcher la pointe, gravant toujours des planches d’eauxfortes; il s’appliqua même à perfectionner un nouveau genre d’eau-forte, — l’eau-forte typographique, exécu
tée sur le zinc et désignée sous le nom de 1 «eauforte en relie!». Il se trouva posséder ainsi plusieurs planches nouvelles et publia en 1878, avec le concours actif du peintre Volkovsky, un autre album d’eauxfortes, — et ce fut son second album. A ses risques et périls (ainsi qu’il le fit toujours par la suite) Chichkine en fit tirer 70 exemplaires, et, contre toute attente, la vente de cette édition marcha à merveille et elle fut bientôt épuisée. Chaque fois qu’il arrivait à Chichkine de parler de ce succès sans précédent, il ne manquait jamais d’évoquer le souvenir de l’époque où la gravure à l’eau-forte, conspuée par les burinistes de profession, n intéressait absolument personne. «Que de fois», disait-il, «après avoir fait imprimer force épreuves par l’imprimeur de l’Académie, Kellenbentz, je me trouvais fort embarrassé, ne sachant que faire de ces feuilles de papier, ni à qui les donner. De guère lasse, fatigué de me creuser inutilement la tête, je
m’accroupissais auprès de mon poêle et je ravivais son feu avec mes gravures».
Alors Chichkine suspendit momentanément ses travaux de gravure à l’eau-forte et ne reprit la pointe qu’en 1885 pour exécuter toute une série de planches
Даля «Похожденія Христіана Христіановича Віольдамура». Вообще же, какъ въ глазахъ публики, такъ и у офиціальныхъ представителей нашего
искусства (у нихъ особенно) — офортная гравюра не пользовалась благосклонностью, и всѣ наши гра
веры-спеціалисты изучали исключительно рѣзцовую (бюренную) гравюру, въ послѣднее время подъ ру
ководствомъ бывшаго профессора Ѳ. Іордана, не любившаго также офорта. Такъ продолжалось до конца 60-хъ годовъ, когда, по почину просвѣщеннаго любителя А. И. Сомова, образовался небольшой кружокъ, какъ тогда называли, «аквафортистовъ» и манера эта начала водворяться въ русскомъ искусствѣ. Большая часть талантливыхъ ху
дожниковъ того времени принимала участіе въ кружкѣ, а затѣмъ къ этому обществу «аквафор
тистовъ», — только еще начинавшему освоиваться съ офортной манерой,—примкнулъ и И. И. Шиш
кинъ. Но онъ не былъ новичкомъ въ дѣлѣ офорта,
такъ какъ имъ было сдѣлано нѣсколько досокъ еще во время его заграничной поѣздки, въ мастер
ской художника Коллера (въ Цюрихѣ), у котораго занимался въ то время нашъ художникъ. Въ кружкѣ этомъ И. И. принялъ самое дѣятельное участіе и помѣстилъ довольно много работъ въ издавав
шихся кружкомъ альбомахъ. Не вошедшія же въ альбомы доски были изданы Обществомъ поощре
нія художниковъ въ видѣ альбома, составившаго премію, выданную членамъ общества за 1873 годъ. Это изданіе считается I-мъ альбомомъ нашего ху
дожника. Въ 1875 году, по предложенію того же общества, Шишкинъ награвировалъ большой листъ «На краю березовой рощи», который также былъ розданъ въ премію 1875 года.
Между тѣмъ, кружокъ «аквафортистовъ» распался, участвовавшіе въ немъ художники бросили офорты и только одинъ Шишкинъ не оставлялъ иглы, травилъ офортныя доски и даже занялся усовершенствованіемъ новаго вида офорта — типограф
скаго, на цинкѣ, прозваннаго тогда «выпуклымъ офортомъ». Такимъ образомъ, у него накопилось снова нѣсколько досокъ, и въ 1878 году, при дѣя
тельномъ участіи художника И. В. Волковскаго, И. И. издалъ новый (2-й) альбомъ своихъ офортовь. Было напечатано (на свой счетъ и рискъ, какъ и всегда потомъ дѣлалъ художникъ) около 70 экземпляровъ и изданіе, вопреки ожиданіямъ, разошлось чрезвычайно быстро. Разсказывая о та
комъ небываломъ успѣхѣ, И. И. вспоминалъ, что было, однако, время, когда подъ давленіемъ офиціальныхъ бюринистовъ, офортная гравюра рѣшительно никого не интересовала, «и часто, напеча
тавъ кучу оттисковъ у академическаго печатника Келленбенца, я совсѣмъ затруднялся, куда бы дѣть эти листы, кому бы еще подарить ихъ. Думаешь
думаешь, да и сядешь къ печкѣ, подтапливать ее своими гравюрами».
Вь виду этого И. И. на время прекратилъ свои занятія офортомъ, и только въ 1885 году снова
de vue artistique. Faisons pourtant exception pour deux éditions fort intéressantes d’un amateur de talent, nommé Sapojnikoff, — une édition illustrée des fables de Kryloff et celle des «Aventures de Christian Christianovitch Viole-d’amour» de Dahl. En général, la gravure à l’eau-forte n’était guère en faveur, ni auprès du public, ni auprès des représentants officiels de l’art russe (auprès de ceux-là surtout), et tous nos graveurs spécialistes étudiaient en ces derniers temps exclusive
ment la gravure au burin, sous la direction de l’ancien professeur Jourdan, lequel, lui non plus, n’aimait pas l’eau-forte. Cet état de choses dura jusqu’à la fin des années soixante, moment où, grâce à l’initiative d’un amateur éclairé, M. Somoff, on vit se former un petit cercle, surnommé le cercle des «aquafortistes»; et bientôt ce procédé de gravure pénétra dans l’art russe.
La grande majorité de peintres de talent participa à ce cercle et cette société d’ «aquafortistes» qui commençait à peine à s’assimiler ce procédé,—vit plus tard adhgrer à elle Jean Chichkine. Mais ce dernier venu n’était nullement novice en l’art de l’eau-forte, car il avait déjà exécuté plusieurs planches, lors de son voyage à l’étranger, dans l’atelier du peintre Koller (à Zurich), où il travaillait à cette époque. Chichkine fut un des membres les plus actifs du cercle, dans les albums du
quel il fit paraître de nombreuses eaux-fortes. Celles de ses planches qui ne firent pas partie de ces albums furent réunies par la Société de l’encouragement des
peintres en un album, distribué en prime aux membres de la Société en 1873, — et ce fut le premier album de Chichkine. En 1875, sur la demande de la même
Société, Chichkine exécuta une grande planche d’eaux
fortes, intitulée «Sur la lisière d’un bois de boueaux», et distribuée également en prime.
Cependant le cercle des «aquafortistes» en vint à se dissoudre, les peintres qui en faisaient partie aban
donnèrent l’eau-forte, et Chichkine fut seul à ne pas lâcher la pointe, gravant toujours des planches d’eauxfortes; il s’appliqua même à perfectionner un nouveau genre d’eau-forte, — l’eau-forte typographique, exécu
tée sur le zinc et désignée sous le nom de 1 «eauforte en relie!». Il se trouva posséder ainsi plusieurs planches nouvelles et publia en 1878, avec le concours actif du peintre Volkovsky, un autre album d’eauxfortes, — et ce fut son second album. A ses risques et périls (ainsi qu’il le fit toujours par la suite) Chichkine en fit tirer 70 exemplaires, et, contre toute attente, la vente de cette édition marcha à merveille et elle fut bientôt épuisée. Chaque fois qu’il arrivait à Chichkine de parler de ce succès sans précédent, il ne manquait jamais d’évoquer le souvenir de l’époque où la gravure à l’eau-forte, conspuée par les burinistes de profession, n intéressait absolument personne. «Que de fois», disait-il, «après avoir fait imprimer force épreuves par l’imprimeur de l’Académie, Kellenbentz, je me trouvais fort embarrassé, ne sachant que faire de ces feuilles de papier, ni à qui les donner. De guère lasse, fatigué de me creuser inutilement la tête, je
m’accroupissais auprès de mon poêle et je ravivais son feu avec mes gravures».
Alors Chichkine suspendit momentanément ses travaux de gravure à l’eau-forte et ne reprit la pointe qu’en 1885 pour exécuter toute une série de planches