наш автор, как там, при помощи современных политических партий, превратившихся „в широкие и действительно народные организации миллионов граждан насаждается непосредственное народное правление (Стр. 160, 386, 322). Как, очевидно, никакой существенной разницы между „группами и „классами эксплоататоров и эксплоатируемых наш автор при этом не проводит.
Обращает на себя внимание и еще одна сторона изложения К. М. Тахтарева. Эго своеобразный смысл, который он придает слову „советы и „советский
Как известно, этому термину, вместе с производными от него (вроде напр. „советизм —Sovietism и т. д.) в настоящее время придается совершенно определенное значение. Под этими словами разумеется исключительно та своеобразная система правительства и управления, которая явилась в России после пролетарской революции и сущность которой состоит в том, что здесь место представительства количества индивидуальных голосов занимает представительство опреде
ленных классовых, профессиональных и хозяйственных коллективов, все государ
ственное устройство покоится на федерации советов, а высшим носителем власти является орган рабоче-крестьянского правительства. Насколько нам известно,
такая форма правления и государственного устройства в истории появляется впервые, ибо до сих пор еще не выступали в качестве государства и правотво
рящих факторов фабричные рабочие совместно с крестьянской беднотой, и с другой стороны, точно также ни разу целью „великой революции не провозгла
шалась программа социалистического переворота и пролетарской диктатуры. Однако же К. М. Тахтарев с умышленной и нарочитой подчеркнутостью не только совершенно игнорирует этот современный и принятый во веем мире смысл слов „советы и „советский , но и сопоставляет их в одну линию не только с понятием „парламентов и „парламентский , но в частности, с теми старинными „советами бывшими в Швейцарии и в других странах, которые были ярким и грубым выражением олигархии, т. е. господства привилегированной знати над беднотой (см. напр. стр. 213, 321 и т. п.)
Мы не можем предположить, чтобы такой серьезный ученый, как Тахтарев в данном случае допустил научную фальсификацию в политических целях и ради опорочения „советского режима подводил русские революционные советы под рубрику тех „верховных советов , которые оставили по себе проклятую память тирании и гнусной эксплоатации. С другой стороны мы не можем себе пред
ставить и такого положения, чтобы наш ученый, ученик Ковалевского до сих пор оставался в неведении относительно существенных особенностей современного советскаго строя и его, во всем мире общепризнанной квалификации. Как ни как, а до времени издания книги Тахтарева прошло три года со времен первого
захвата власти советами... Быть может, у нашего социолога имеются особые основания—какая нибудь специально выработанная теория, которая дает ему право ставить наши революционные советы в одну группу с буржуазными пар
ламентами и олигархическими „советами старины? Но в таком случае на его обязанности лежало сообщить нам эту теорию, что бы не вводить нас в тяжелое недоумение.
А то получается весьма странная картина: К. М. Тахтарев, как истый народолюбец, рисует нам не только старые советы и новые парламенты, но и совершенно основательно показывает нам всю необходимость борьбы против этих ору
дий народнаго гнета и эксплоатации. В древности, как повествует он, таким
„орудием осуществления прав действительного народнаго большинства наиболее численных народных групп служило народное собрание, когда гражданам удава
лось взять верховную власть в свои руки и ограничить прежнее самодержавие верховных советов, этих древних парламентов, превратив их из самодержцев в исполнителей воли народа . В наши дни „орудием осуществления народной во
ли , или говоря иначе, „сотрудничающих классов против „парламентов и „советов является всенародное голосование или, как выражается автор: „орудием воли
народного большинства, состоящего из наиболее численных народных групп, происходите помощью завоевания им, так называемых, народных прав референдума (право народной инициативы), права непосредственного избрания правите
лей, а равно и права отзыва их по требованию большинства голосующих граждан. Спрашивается теперь, где же здесь наши революционные Советы?—Среди парла
ментов или „народных учреждений на манер народных собраний и всенароднаго голосования? Ясный контекст автора отвечает без всяких сомнений:
„Пока „политические партии немногочисленны—и представляют собою скорее политические клики, чем настоящие народные партии, они довольствуются советскими, парламентскими учрежденими для обеспечения своих групповых ин
тересов. Наглядным примером и доказательством может служить современная Россия. Когда же эти партии из немноголюдных политических групп превраща
Обращает на себя внимание и еще одна сторона изложения К. М. Тахтарева. Эго своеобразный смысл, который он придает слову „советы и „советский
Как известно, этому термину, вместе с производными от него (вроде напр. „советизм —Sovietism и т. д.) в настоящее время придается совершенно определенное значение. Под этими словами разумеется исключительно та своеобразная система правительства и управления, которая явилась в России после пролетарской революции и сущность которой состоит в том, что здесь место представительства количества индивидуальных голосов занимает представительство опреде
ленных классовых, профессиональных и хозяйственных коллективов, все государ
ственное устройство покоится на федерации советов, а высшим носителем власти является орган рабоче-крестьянского правительства. Насколько нам известно,
такая форма правления и государственного устройства в истории появляется впервые, ибо до сих пор еще не выступали в качестве государства и правотво
рящих факторов фабричные рабочие совместно с крестьянской беднотой, и с другой стороны, точно также ни разу целью „великой революции не провозгла
шалась программа социалистического переворота и пролетарской диктатуры. Однако же К. М. Тахтарев с умышленной и нарочитой подчеркнутостью не только совершенно игнорирует этот современный и принятый во веем мире смысл слов „советы и „советский , но и сопоставляет их в одну линию не только с понятием „парламентов и „парламентский , но в частности, с теми старинными „советами бывшими в Швейцарии и в других странах, которые были ярким и грубым выражением олигархии, т. е. господства привилегированной знати над беднотой (см. напр. стр. 213, 321 и т. п.)
Мы не можем предположить, чтобы такой серьезный ученый, как Тахтарев в данном случае допустил научную фальсификацию в политических целях и ради опорочения „советского режима подводил русские революционные советы под рубрику тех „верховных советов , которые оставили по себе проклятую память тирании и гнусной эксплоатации. С другой стороны мы не можем себе пред
ставить и такого положения, чтобы наш ученый, ученик Ковалевского до сих пор оставался в неведении относительно существенных особенностей современного советскаго строя и его, во всем мире общепризнанной квалификации. Как ни как, а до времени издания книги Тахтарева прошло три года со времен первого
захвата власти советами... Быть может, у нашего социолога имеются особые основания—какая нибудь специально выработанная теория, которая дает ему право ставить наши революционные советы в одну группу с буржуазными пар
ламентами и олигархическими „советами старины? Но в таком случае на его обязанности лежало сообщить нам эту теорию, что бы не вводить нас в тяжелое недоумение.
А то получается весьма странная картина: К. М. Тахтарев, как истый народолюбец, рисует нам не только старые советы и новые парламенты, но и совершенно основательно показывает нам всю необходимость борьбы против этих ору
дий народнаго гнета и эксплоатации. В древности, как повествует он, таким
„орудием осуществления прав действительного народнаго большинства наиболее численных народных групп служило народное собрание, когда гражданам удава
лось взять верховную власть в свои руки и ограничить прежнее самодержавие верховных советов, этих древних парламентов, превратив их из самодержцев в исполнителей воли народа . В наши дни „орудием осуществления народной во
ли , или говоря иначе, „сотрудничающих классов против „парламентов и „советов является всенародное голосование или, как выражается автор: „орудием воли
народного большинства, состоящего из наиболее численных народных групп, происходите помощью завоевания им, так называемых, народных прав референдума (право народной инициативы), права непосредственного избрания правите
лей, а равно и права отзыва их по требованию большинства голосующих граждан. Спрашивается теперь, где же здесь наши революционные Советы?—Среди парла
ментов или „народных учреждений на манер народных собраний и всенароднаго голосования? Ясный контекст автора отвечает без всяких сомнений:
„Пока „политические партии немногочисленны—и представляют собою скорее политические клики, чем настоящие народные партии, они довольствуются советскими, парламентскими учрежденими для обеспечения своих групповых ин
тересов. Наглядным примером и доказательством может служить современная Россия. Когда же эти партии из немноголюдных политических групп превраща