Два с половиной года назад ленинградский шофер Мартынов похитил из тужурки своего товарища, шофера Тихонравова, его шоферскую книжку. В отсутствие Тихонравова взял его машину и выехал в город. Затем, Мартынов напился. Напившись, он взял знакомых девушек, начал их катать и наехал на молочницу. В милиции при составлении протокола Мартынов назвал себя Тихонравовым и, вернувшись, тихонько поставил машину на место. Когда эта история выяснилась и преступление Мартынова раскрылось, в гараже было общее собрание. Одна часть собравшихся требовала немедленно выгнать Мартынова с работы и исключить его из проф
союза. Другая часть требовала не только выгнать с работы и исключить из профсоюза, но и арестовать.
Третья, самая кровожадная часть собрания, требовала Мартынова «отвести к писателю Зощенко, и пусть он с него напишет рассказ». (Смех. Аплодисменты).
Именно в это же время одному почтенному московскому редактору принесли сатирический рассказ. Он просмотрел и сказал: «Это нам не под
ходит. Пролетариату смеяться еще рано; пускай смеются наши классовые враги». (Смех. Аплодисменты).
Это, товарищи, вам кажется диким. И мне тоже. Но я вспоминаю, и не только я, а многие здесь вспомнят, как на одном из последних заседаний покойной РАПП, чуть ли не за месяц до ее ликвидации, мне пришлось при весьма неодобрительных возгласах доказывать право на суще
ствование в советской литературе писателей такого рода, как Ильф и Петров, и персонально их.
Теперь как будто ничего не слышно о редакторах, которые утверждали бы, что пролетариату смеяться рано. Но мне хотелось бы сказать, товарищи, о наличии других мнений, которые неискушенным человеком могут быть поняты в том смысле, что пролетариату смеяться вроде как бы уже поздно...
Я не стану раздувать вопрос и не возьмусь утверждать, что наша литературная критика отрицает советскую сатиру и ее право на суще
ствование. Но не раз и не два в наших дискуссиях и на страницах печати
выскакивает тезис о ненужности, о ложной роли, даже о бессмысленности существования сатиры в нашей обстановке.
Тезис этот излагается примерно так.
Всякая сатира испокон веку, на всем протяжении истории литературы, являлась жанром обличительным, оппозиционным, ниспровергающим существующий строй, политический и социальный. Все известные в мировой ли
союза. Другая часть требовала не только выгнать с работы и исключить из профсоюза, но и арестовать.
Третья, самая кровожадная часть собрания, требовала Мартынова «отвести к писателю Зощенко, и пусть он с него напишет рассказ». (Смех. Аплодисменты).
Именно в это же время одному почтенному московскому редактору принесли сатирический рассказ. Он просмотрел и сказал: «Это нам не под
ходит. Пролетариату смеяться еще рано; пускай смеются наши классовые враги». (Смех. Аплодисменты).
Это, товарищи, вам кажется диким. И мне тоже. Но я вспоминаю, и не только я, а многие здесь вспомнят, как на одном из последних заседаний покойной РАПП, чуть ли не за месяц до ее ликвидации, мне пришлось при весьма неодобрительных возгласах доказывать право на суще
ствование в советской литературе писателей такого рода, как Ильф и Петров, и персонально их.
Теперь как будто ничего не слышно о редакторах, которые утверждали бы, что пролетариату смеяться рано. Но мне хотелось бы сказать, товарищи, о наличии других мнений, которые неискушенным человеком могут быть поняты в том смысле, что пролетариату смеяться вроде как бы уже поздно...
Я не стану раздувать вопрос и не возьмусь утверждать, что наша литературная критика отрицает советскую сатиру и ее право на суще
ствование. Но не раз и не два в наших дискуссиях и на страницах печати
выскакивает тезис о ненужности, о ложной роли, даже о бессмысленности существования сатиры в нашей обстановке.
Тезис этот излагается примерно так.
Всякая сатира испокон веку, на всем протяжении истории литературы, являлась жанром обличительным, оппозиционным, ниспровергающим существующий строй, политический и социальный. Все известные в мировой ли