ществом фигур и композиции, обрамленной по углам барочными мотивами орнамента, отмечен 1-й лист альбома. Здесь, как и в других листах того же стиля (№ 2, 3, 9, 10, 13, 16), исполненных, конечно, тем же автором (при издательстве Белянкина), чувствуется уже утонченность горожанина, его стремление выражать чувствительное содержание песен в приукрашенном стиле пасторали, однако не лишенном оттенка простоты и искренности, живости движения и мимики. Бросается в глаза также, что по общему характеру композиции и темы лист № 3 из этой группы («Русская песня») является предшественником известной картины Кустодиева «Свидание», напоминающей в свою очередь сцену свидания Кудряша и Варвары в «Грозе». Возможно, конечно, что сходство во всех этих случаях объясняется прежде всего типическим и вечным характером самой темы. Из
любленное содержание картин представляют хоровод и пляска. Замечаются попытки изображать фигуры в хороводе каждый раз с новой стороны, со спины, сбоку, чтобы избежать однообразия в этих часто повторяющихся композициях. К лучшим изображениям хоровода и пляски в смысле более живой передачи движения относятся листы: № 7, 12, 17, 22, 33 и «Казацкий праздник» (№ 35). Особенно типичен контраст гуляющих «господ» и крестьян в изображении хоровода на площади провин
циального города («У нас было на улице», № 12). К листам, приятным по удачному характеру цветных пятен, несмотря на схематизм рисунка, относится изображение нападения волков на проезжаю
щих (№ 21). Декоративной и необычайно смелой яркостью красочных цветов и птиц и радостной пестротою композиции, привлекающей внимание провинции такими чудесами, как воздушный шар, автомобиль, велосипед и пр., отмечены чудесные в своей неотразимости обои (№ 50—52). Что такие же причудливо яркие, экзотические образы могли иметь успех у покупателей народных кар
тинок, об этом говорят изображения совершенно фантастического содержания и стиля: «Скилла дочь Фарки» (№ 65), «Атаман алжирских разбойников и пленница» (№ 64), «Охота на слоне за тигром» (№ 49) и совсем необычные фигурки женщин и героев, напоминающих богатырей «заезжихнаших былин, на живописных персидских рисунках в стиле восточного лубка (№ 97 98).
Простым и твердым характером штрихов, приближающим лубок к впечатлению гравюры более высокого качества, отличаются изображения былинных и сказочных героев (№ 70 74). Сила этих выразительных, исполненных движения образов привлекает к ним внимание, вопреки однообразно
примитивной схеме композиций. Для сравнения с позднейшими листами в альбом включены две картинки XVIII века, в которых отразились вкус той эпохи и отзвуки ее большого искусства, как об этом ясно говорят стиль одежд, равновесие обдуманной композиции, изящество архитектуры, рисунка и раскраски («Подъячий и смерть», № 43, «Кот и кошка едут в кабриолете», № 58).
Некоторые из картин восходят к старым западным образцам. Таковы изображения танцующих и пьющих медведей на свадьбе мишки косолапого (№ 60) и женщин, вырывающих друг у друга сарафан (№ 8); обе картинки восходят к немецким образцам XV века, причем вторая представляет более приличную переделку темы нескромной немецкой гравюры «Драка женщин за штаны»1.
Красотой затейливо-сложной композиции и расцветки отличаются листы поучительного содержания: «Ступени человеческого века» (№ 88), «Рачительное домоводство» (№ 87), «Суета суетствий...» (№ 86).
Из картин, особенно ценных в бытовом отношении, выдаются в художественном смысле по удачной композиции или меткой передаче обстановки и типов «Русская свадьба» (№ 32), «Московский сбитенщик и ходебщик» (№ 56), «Раек» (№ 69), «Пряди, моя пряха» (№ 31), «Роспись при
даного» (№ 57), а также «Семик» (№ 15), с радостным и сильным, хотя и не особенно бережным
характером расцветки. Острую характеристику городского быта дают картины: «Учитель пенья» (№42), «В Марьиной роще» (№ 68), «Хозяева горюют, а приказчики пируют» (№ 40), «Воздушное путеше
ствие» (№ 41) и изображения типов ресторана (№ 54-55). Во всех этих листах отражается влияние тем, направления и образов Федотова, Гоголя, Островского.
Но особенно интересны своим художественным стилем, а также по красоте заботливо исполненной раскраски картины религиозного содержания, что, очевидно, объясняется совершенством много
вековой традиции и установившихся канонов церковного искусства: фресок, икон, миниатюр, влияние которых отражается в народных картинках на религиозно-поучительные темы. Именно в таких картинках, созданных в старообрядческой среде, особенно приверженной к преданиям и канонам
1 Впервые этот сюжет скопировал в XVIII веке с французского оригинала гравер ахметьевской печатной фабрики
в Москве в листе «Семь баб за штаны дерутся», где женщины одеты во французские платья с фижмами.
любленное содержание картин представляют хоровод и пляска. Замечаются попытки изображать фигуры в хороводе каждый раз с новой стороны, со спины, сбоку, чтобы избежать однообразия в этих часто повторяющихся композициях. К лучшим изображениям хоровода и пляски в смысле более живой передачи движения относятся листы: № 7, 12, 17, 22, 33 и «Казацкий праздник» (№ 35). Особенно типичен контраст гуляющих «господ» и крестьян в изображении хоровода на площади провин
циального города («У нас было на улице», № 12). К листам, приятным по удачному характеру цветных пятен, несмотря на схематизм рисунка, относится изображение нападения волков на проезжаю
щих (№ 21). Декоративной и необычайно смелой яркостью красочных цветов и птиц и радостной пестротою композиции, привлекающей внимание провинции такими чудесами, как воздушный шар, автомобиль, велосипед и пр., отмечены чудесные в своей неотразимости обои (№ 50—52). Что такие же причудливо яркие, экзотические образы могли иметь успех у покупателей народных кар
тинок, об этом говорят изображения совершенно фантастического содержания и стиля: «Скилла дочь Фарки» (№ 65), «Атаман алжирских разбойников и пленница» (№ 64), «Охота на слоне за тигром» (№ 49) и совсем необычные фигурки женщин и героев, напоминающих богатырей «заезжихнаших былин, на живописных персидских рисунках в стиле восточного лубка (№ 97 98).
Простым и твердым характером штрихов, приближающим лубок к впечатлению гравюры более высокого качества, отличаются изображения былинных и сказочных героев (№ 70 74). Сила этих выразительных, исполненных движения образов привлекает к ним внимание, вопреки однообразно
примитивной схеме композиций. Для сравнения с позднейшими листами в альбом включены две картинки XVIII века, в которых отразились вкус той эпохи и отзвуки ее большого искусства, как об этом ясно говорят стиль одежд, равновесие обдуманной композиции, изящество архитектуры, рисунка и раскраски («Подъячий и смерть», № 43, «Кот и кошка едут в кабриолете», № 58).
Некоторые из картин восходят к старым западным образцам. Таковы изображения танцующих и пьющих медведей на свадьбе мишки косолапого (№ 60) и женщин, вырывающих друг у друга сарафан (№ 8); обе картинки восходят к немецким образцам XV века, причем вторая представляет более приличную переделку темы нескромной немецкой гравюры «Драка женщин за штаны»1.
Красотой затейливо-сложной композиции и расцветки отличаются листы поучительного содержания: «Ступени человеческого века» (№ 88), «Рачительное домоводство» (№ 87), «Суета суетствий...» (№ 86).
Из картин, особенно ценных в бытовом отношении, выдаются в художественном смысле по удачной композиции или меткой передаче обстановки и типов «Русская свадьба» (№ 32), «Московский сбитенщик и ходебщик» (№ 56), «Раек» (№ 69), «Пряди, моя пряха» (№ 31), «Роспись при
даного» (№ 57), а также «Семик» (№ 15), с радостным и сильным, хотя и не особенно бережным
характером расцветки. Острую характеристику городского быта дают картины: «Учитель пенья» (№42), «В Марьиной роще» (№ 68), «Хозяева горюют, а приказчики пируют» (№ 40), «Воздушное путеше
ствие» (№ 41) и изображения типов ресторана (№ 54-55). Во всех этих листах отражается влияние тем, направления и образов Федотова, Гоголя, Островского.
Но особенно интересны своим художественным стилем, а также по красоте заботливо исполненной раскраски картины религиозного содержания, что, очевидно, объясняется совершенством много
вековой традиции и установившихся канонов церковного искусства: фресок, икон, миниатюр, влияние которых отражается в народных картинках на религиозно-поучительные темы. Именно в таких картинках, созданных в старообрядческой среде, особенно приверженной к преданиям и канонам
1 Впервые этот сюжет скопировал в XVIII веке с французского оригинала гравер ахметьевской печатной фабрики
в Москве в листе «Семь баб за штаны дерутся», где женщины одеты во французские платья с фижмами.