Начало гравюры у нас, в России, мы должны отнести к XVI и XVII векам, к эпохе возникновения книгопечатания и появления иллюстраций для Виленского и Львовского апостолов. Первой гравюрой на дереве принято считать оттиск «евангелиста Луки», относи
мый к 1654 году1. Много позднее появились первые самостоятельные отдельные оттиски на религиозные темы, и с 1696 года, после работ гравера Кореня, давшего сюжеты из библии и апокалипсиса с рисунков мастера Григория, мы начинаем встречать и другие самостоятельные лубочные листки. Первые русские граверы вышли из рисовальщиков и знаменщиков московской Оружейной палаты; среди них были: Леонтий Бунин, Афанасий Трухменский с учеником Василием Андреевым, Симон Ушаков и Садлеров.
Русский народный лубок XVIII века — самая примитивная, самая первичная степень гравюры. Недаром изготовители его придумали для него технические названия: «простовик», «простяк», «насечка», а рыночные продавцы изображений еще недавно выкри
кивали: «А вот Антипка рисовал, Степка малевал, Иван на полене насекал, тетка Арина коленом давила, а добрый человек покупает, горницу украшает и всех красотой удивляет»...
(Толкучий рынок «Балчуг» г. Нижнего Новгорода, 1907 год)
Впрочем, указывая на простоту, топорность и грубость наших первых лубочных изображений, Д. А. Ровинский говорит, что и западные произведения такого характера по искусству стояли не выше русских. Вместе с тем мне кажется условным определение достоинств и недостатков нашей народной картинки по признакам ее первобытности. Последнее выделило ее на особое место и сделало образцом бытового примитива.
«Лубком» народная картинка будто бы именовалась по основному месту своей выработки и продажи — старой московской Лубянке, где картинки резались на деревян
ных досках и оттискивались на листы помещавшимися у Сретенских ворот печатниками. По другому объяснению, это название происходит от лубочного короба, в котором
офени разносили эти картинки по деревням. Вернее же утверждение Ив. Снегирева («Лубочные картинки русского народа в московском мире», Москва, 1861, стр. 5—6), счи
тающего, что название это происходит от луба, т. е. дерева, некогда заменявшего, вместе с берестой, бумагу. На последнем чертили государственные планы и вырезывали изображения духовного и исторического содержания.
Деревянная доска постепенно исчезала, заменяясь медью, сталью, свинцом, а позднее литографским камнем, цинком, и в XIX веке большинство картинок печаталось уже только с помощью последних.
Древнейшие народные рисунки «жмались», «выжимались» или «оттискивалисьв один цвет, после чего поступали в кустарную ручную раскраску или «цветку», производившуюся, по словам И. А. Голышева, в подмосковном селе Никольском, где про
мысел охватывал около 1000 человек, и в селе Мстеры Вязниковского уезда, где занимался этим ряд семейств в общем количестве до 300 человек. «До сего времени,— говорит Голышей, — раскраска эта очень немногосложна, она употребляет всего четыре краски: малиновую, зеленую, желтую и красную; в малиновый цвет употребляется сан
дал, вареный в воде с примесью малого количества квасцов; в зеленый — ярь медянка, которая употребляется для окраски крыш, разведенная на воде с медом; в желтый — крукомея, вареная с молоком; в красный—сурик, разведенный на яичном желтке с квасом; из этих 4 красок состоит вся иллюминовка простовика; где перешло за контур
Вероятно и до 1654 года появилось уже несколько изданий с гравированными орнаментными заставками.
мый к 1654 году1. Много позднее появились первые самостоятельные отдельные оттиски на религиозные темы, и с 1696 года, после работ гравера Кореня, давшего сюжеты из библии и апокалипсиса с рисунков мастера Григория, мы начинаем встречать и другие самостоятельные лубочные листки. Первые русские граверы вышли из рисовальщиков и знаменщиков московской Оружейной палаты; среди них были: Леонтий Бунин, Афанасий Трухменский с учеником Василием Андреевым, Симон Ушаков и Садлеров.
Русский народный лубок XVIII века — самая примитивная, самая первичная степень гравюры. Недаром изготовители его придумали для него технические названия: «простовик», «простяк», «насечка», а рыночные продавцы изображений еще недавно выкри
кивали: «А вот Антипка рисовал, Степка малевал, Иван на полене насекал, тетка Арина коленом давила, а добрый человек покупает, горницу украшает и всех красотой удивляет»...
(Толкучий рынок «Балчуг» г. Нижнего Новгорода, 1907 год)
Впрочем, указывая на простоту, топорность и грубость наших первых лубочных изображений, Д. А. Ровинский говорит, что и западные произведения такого характера по искусству стояли не выше русских. Вместе с тем мне кажется условным определение достоинств и недостатков нашей народной картинки по признакам ее первобытности. Последнее выделило ее на особое место и сделало образцом бытового примитива.
«Лубком» народная картинка будто бы именовалась по основному месту своей выработки и продажи — старой московской Лубянке, где картинки резались на деревян
ных досках и оттискивались на листы помещавшимися у Сретенских ворот печатниками. По другому объяснению, это название происходит от лубочного короба, в котором
офени разносили эти картинки по деревням. Вернее же утверждение Ив. Снегирева («Лубочные картинки русского народа в московском мире», Москва, 1861, стр. 5—6), счи
тающего, что название это происходит от луба, т. е. дерева, некогда заменявшего, вместе с берестой, бумагу. На последнем чертили государственные планы и вырезывали изображения духовного и исторического содержания.
Деревянная доска постепенно исчезала, заменяясь медью, сталью, свинцом, а позднее литографским камнем, цинком, и в XIX веке большинство картинок печаталось уже только с помощью последних.
Древнейшие народные рисунки «жмались», «выжимались» или «оттискивалисьв один цвет, после чего поступали в кустарную ручную раскраску или «цветку», производившуюся, по словам И. А. Голышева, в подмосковном селе Никольском, где про
мысел охватывал около 1000 человек, и в селе Мстеры Вязниковского уезда, где занимался этим ряд семейств в общем количестве до 300 человек. «До сего времени,— говорит Голышей, — раскраска эта очень немногосложна, она употребляет всего четыре краски: малиновую, зеленую, желтую и красную; в малиновый цвет употребляется сан
дал, вареный в воде с примесью малого количества квасцов; в зеленый — ярь медянка, которая употребляется для окраски крыш, разведенная на воде с медом; в желтый — крукомея, вареная с молоком; в красный—сурик, разведенный на яичном желтке с квасом; из этих 4 красок состоит вся иллюминовка простовика; где перешло за контур
Вероятно и до 1654 года появилось уже несколько изданий с гравированными орнаментными заставками.