расстояниях друг от друга? Стоит задать этот вопрос, чтобы тут же понять абсурдность этого предположения.
В чем состоит неравномерность? Энгельс и Ленин представляют себе неравномерность в виде взаимозависимости единого процесса производства, протекающего в двойственной противоречивой форме. Вза
имосвязанный процесс производства продукта движется в этом противоречии. Одна сторона представляет собой широкие пространства добывания (мы их называем суточным трудовым движением пешехода, затем ло
шади, трактора, аэроплана и т. д.); эти пространства имеют тенденцию с развитием техники все увеличиваться.
Другая сторона, наоборот, представляет узкие пространства (мы их называем суточным трудовым дви
жением рук, т. е. движением сидячего или стоячего работника: ремесленника, рабочего мануфактуры, фа
бричного рабочего). Пространство в этих условиях
имеет тенденцию все уменьшаться. Вот в этом-то отношении и заключается неравномерность размещения, распределения промышленности, в свою очередь вызывающая неравномерность расселения.
Таким образом, равномерность распределения промышленности по всей стра
не, равномерность расселения означают отсутствие противоположности меж
ду земледелием и промышленностью с вытекающим отсюда отсутствием противоположности между размещением земледелия и размещением промышленности, в свою очередь вызывающим отсутствие противоположности между расселением работников индустрии и расселением работ

ников земледелия, между городом и деревней.

Но что же думает Ф. Яловкин по этому поводу? В самом деле, что же он думает? Во-первых, распыление промышленности противоречит индустриализации. Цитирую:
«дизурбанисты подменяют идею индустриализации идеей распыления промышленности» — это во-первых».
Во-вторых, — утверждает он, — рассеяние промышленности — это дело завтрашнего дня. Цитирую:
«прогноз на далекое завтра», а сегодня — это фантазерство.
Прекрасно, значит сегодня фантазия, бред, но завтра — в далеком, и мы надеемся, социалистическом завтра, это не фантазия и не будет противоречить индустриализации.

В-третьих, цитирую Энгельса-Яловкина.

«Равномерное распределение промышленности по всей стране — необходимость сегодняшнего состояния промышленности и земледелия».
Подводим итог всем трем тезисам: распыление, рассеяние, равномерное размещение промышленности:
а) противоречит всякой индустриализации
и в то же время б) не противоречит индустриализации завтра, в) невозможность, фантазия сегодня и в то же время г) необходимость, потребность. Вот что значат эти положения Ф. Яловкина.
Как видите, все вместе в сопоставлении, рядом друг с другом, в целом, в общем, они означают лишь то, что они ничего не означают.
2. о способе осуществления равномерного распределения промышленности по стране.
Это очевидно, но разум ваш отказывается поверить этому. И совершенно основательно.
Неразумный, или, прямо скажем, глупый противник — не противник. Мы, например, не имеем никакого осно
вания думать, что Прудон был дурак. Скорее, если
уже верить заявлениям Карла Маркса, — Прудон, Пьер Жозеф Прудон, — был гениальным.
Карл Маркс умнее Прудона. Карл Маркс побил Прудона. Мы не думаем, однако, будто умным всегда яв
ляется тот, кто победит в споре. Так, великая голова флорентинца Макиавелли до сих пор не покидает поля нашего зрения, хотя по всем вопросам он был побежден. Дело его, погибшее в начале XVI века в Италии, победоносно продолжали Кромвель в XVII веке в Англии, Робеспьер в конце XVIII во Франции. Но можно ли сказать, что они были умнее Макиавелли? — Никогда.
Ссылкой на опыт Прудона я не хочу даже и намекнуть на прямую связь идей уважаемого моего против
ника с прудонизмом. За грехи современного коммунализма, за грехи Л. Сабсовича, Т. Хвесина и, от
части, других (очень, очень многих) ответственность на Ф. Яловкина возлагать не следует. Он виноват лишь в том, что против прудоновских сторонников не
нашел возможности выступить, в том также, что силу полемических своих ударов направляет против нас.
Итак, мы отказываемся считать нашего противника просто неразумным. В споре самое главное понять противника. С этой стороны должен признаться: т. Ялов
кин меня понял и понял абсолютно, не пытаясь искажать существа моих мыслей. Эго элементарный долг серь
езной полемики. Попробуем же добросовестно отыскать теперь объяснение тупика, к которому нас привел разбор текстов т. Яловкина.
«Охитович, — гневается наш противник, — Охитович будет доказывать, что это утопия, что рассеяние промышленности... возможно не толь
ко при наличии индустриализации, но и при обработке сырья там же, где производится его добывание, т. е. при наличии революции в пе
редаче энергии, а вот Энгельс в том же «Анти- Дюринге» пишет: «освободившись от капитали
стического способа производства, общество...
может создать новую производительную силу, которая с избытком покроет расход по перевозке из самых отдаленных пунктов сырья и горючего, таким образом уничтожение поводов к отделению города от деревни и с точки зрения возможности осуществления равномерного распределения круп
ной промышленности по всей стране не может представляться утопией».
Итак, насколько я понял, а понять т. Яловкина чрезвычайно мудрено, ибо в подражание великому Ятю из маленькой Чеховской Свадьбы — «они хочут свою образованность показать и поэтому говорят непонятное» — т. Яловкин устанавливает различие между точкой зрения Ф. Энгельса и нашей таким образом: Энгельс решает проблему рассеяния промышленности через транспорт сырья и горючего, а Охитович, дизурбанисты —
«при обработке сырья там же, где производится и его добывание, т. е. при наличии революции в передаче энергии».
Правильно ли тут представлено различие между Ф. Энгельсом и нами в понимании способов реализации равномерности распределения промышленности по всей