счетов и экспериментальных работ изучаем человеческое тело, как механизм и не только потому,
что мы эстетически любим машины, а потому, что человеческое тело действительно - механизм. Мы строим новую кинематографическую армию убийц Руничей, Стрижевских, Максимовых и прочих «кино-героев». И Чарли Чаплин наш первый учи
тель. То, что он процветает и то, что он могуч, это - лучшее доказательство правильности нашей линии, которую Чарли Чаплин интуитивно угадал, потому что он талантливый человек.
Нам некогда взвешивать свою одаренность, мы не знаем, талантливые ли мы люди, но мы знаем ценность точного расчета в кинематографической работе и необходимость засъемки настоящих лю
дей, а не «холодных» маринадов из «Стрижевщи
ны», «Максимовщины» тож. И поэтому мы все любим Чаплина, ибо он нам близок, понятен и дорог.
У него нет пафоса, нет монументальности - в этом его ценность современности, он моментален.
Рис. Степановой.
- Он никого не изображает, - Ничего не переживает,
- Редко меняет костюмы, - Не делает грима,
- Всегда остается самим собой, ни над кем не издевается.
Он просто умеет показывать самого себя настолько полно и нагло, что действует на зрителя больше других.
Ему не надо старой мишуры сцены - декораций, и новой мишуры - эклектического всеобщего конструктивизма наших Монументальников с их богами: ди
намо, аэро, радио-станций, подъемных кранов и прочего.
Рис. Степановой.
ШАРЛО НЕ ПЕРЕЖИВАЕТ.
был в цирке и знает, что вещи должны быть или меньше, или больше человека, что около горы или дирижабля чело
век ничтожество, но у винта и одной плоскости мастер ее.
Его колоссальный подъем в точности и четкости - результат острого отношения к современностивойне, революции, коммунизму.
Каждый мастер-изобретатель возбуждается на выдумку новым событием или
- то и другое он принимает за основу работы.
Темп его движений контрастен темпу его партнера. Он не играет, а - ходит, бегает, падает - берет вещи, их разворачивает и показывает, как показывает и разворачивает самого себя.
что мы эстетически любим машины, а потому, что человеческое тело действительно - механизм. Мы строим новую кинематографическую армию убийц Руничей, Стрижевских, Максимовых и прочих «кино-героев». И Чарли Чаплин наш первый учи
тель. То, что он процветает и то, что он могуч, это - лучшее доказательство правильности нашей линии, которую Чарли Чаплин интуитивно угадал, потому что он талантливый человек.
Нам некогда взвешивать свою одаренность, мы не знаем, талантливые ли мы люди, но мы знаем ценность точного расчета в кинематографической работе и необходимость засъемки настоящих лю
дей, а не «холодных» маринадов из «Стрижевщи
ны», «Максимовщины» тож. И поэтому мы все любим Чаплина, ибо он нам близок, понятен и дорог.
ЛЕВ КУЛЕШОВ.
У него нет пафоса, нет монументальности - в этом его ценность современности, он моментален.
Рис. Степановой.
Ш А Р Л О.
- Он никого не изображает, - Ничего не переживает,
- Редко меняет костюмы, - Не делает грима,
- Всегда остается самим собой, ни над кем не издевается.
Он просто умеет показывать самого себя настолько полно и нагло, что действует на зрителя больше других.
Ему не надо старой мишуры сцены - декораций, и новой мишуры - эклектического всеобщего конструктивизма наших Монументальников с их богами: ди
намо, аэро, радио-станций, подъемных кранов и прочего.
Он - Чарли Чаплин - может показать все, что нужно на своем котелке и палке.
Рис. Степановой.
ШАРЛО НЕ ПЕРЕЖИВАЕТ.
ЧАРЛИ ЧАПЛИН
был в цирке и знает, что вещи должны быть или меньше, или больше человека, что около горы или дирижабля чело
век ничтожество, но у винта и одной плоскости мастер ее.
Его колоссальный подъем в точности и четкости - результат острого отношения к современностивойне, революции, коммунизму.
Каждый мастер-изобретатель возбуждается на выдумку новым событием или
потребностью. КТО СЕГОДНЯ?
Ленин
и
техника
- то и другое он принимает за основу работы.
Темп его движений контрастен темпу его партнера. Он не играет, а - ходит, бегает, падает - берет вещи, их разворачивает и показывает, как показывает и разворачивает самого себя.