4-ая Лѣтопись Новгородская и і-ая Псковская составили IV томъ Полнаго Собранія Русскихъ Лѣтописей, которому и суждено играть въ нашемъ разсужденіи роль
весьма значительную. Будучи составлена, какъ говорятъ издатели, изъ Лѣтописей Новгородскихъ, Псковскихъ,
Московскихъ, Южно и Западно-Русскихъ, не содержа въ
себѣ извѣстій, которыя бы не встрѣчались въ другихъ Временникахъ, и продолжаясь до начала XVI вѣка, 4-ая
Новгородская Лѣтопись вмѣстѣ съ своимъ окончаніемъ
Академическаго списка (1447—1515), Хронографомъ отъ 1385—1405 и его окончаніемъ, съ 1447—1496
годъ, очевидно должна заключать огромное число фактовъ изъ Исторіи Москвы, составляя какъ бы сводъ многихъ Лѣтописей. Дѣйствительно, вмѣстѣ съ Никоновскою она служила намъ самымъ важнымъ источникомъ; остальныя только дополняли ихъ.
1-ая Псковская Лѣтопись, служа болѣе для Исторіи Пскова, весьма полезна однако для объясненія дѣла Александра Михаиловича Тверскаго и отношеній Іоанна III
къ Новугороду въ промежутокъ времени отъ 1471—1478 г.— отношеній, изложенныхъ весьма подробно 15).
Въ числѣ прибавленій къ IV тому Полнаго Собранія Русскихъ Лѣтописей находится: Слово о житіи и о преставленіи Великаго Князя Дмитрія Ивановича Царя Рускаго (слово «Царь» показываетъ, что все это писано не современникомъ Димитрія) 16).
Послѣ Лѣтописей, вторымъ не менѣе важнымъ родомъ источниковъ служили для насъ: Акты Государственные.
Между ними должны занять первое мѣсто Акты, включенные въ Собраніе Государственныхъ Грамотъ и Договоровъ, хранящихся въ Государственной Коллегіи (нынѣ Ми
15) См. П. С. Р. Л. т. ІV, стр. 235-256. 16) ibid. стр. 349-357.