жетъ даже перевернуть все, что режиссеръ задумалъ. Режиссеръ, который не подхватитъ яркаго проблеска таланта у артиста и не дастъ ему развернуться, будетъ не режиссеръ, а самодуръ, но все-таки
тотъ же режиссеръ долженъ будетъ привести это новое толкованіе роли въ полную гармонію со всѣмъ остальнымъ въ исполненіи ролей другими артистами.
То же самое, конечно, должно быть и по отношенію художника на сценѣ. Вполнѣ понятно, если режиссеръ, собираясь ставить Меттерлинка, обратится къ Рериху и попроситъ его въ рядѣ эскизовъ развернуть передъ нимъ представленіе „Смерти Тентажиля или „Принцессы Маленъ“, но затѣмъ уже наступаетъ моментъ, когда передъ режиссеромъ становится неотвратимая дилемма. Либо онъ принимаетъ созданный художникомъ обликъ постановки и самъ подчиняется ему, либо отвергаетъ его и ищетъ новаго. Середины нѣтъ и быть не можетъ, потому что при всякомъ частичномъ отступленіи отъ созданнаго художникомъ эскиза постановки, цѣльность его разрушается и представленіе неизбежно расползается во всѣ стороны. Чѣмъ сильнѣе и оригинальнѣе художникъ, тѣмъ болѣе это будетъ подчеркнуто и тѣмъ болѣе создается необходимости держаться его замысла даже во всѣхъ его мелочахъ.
Выводъ же отсюда только одинъ. Нельзя заказывать художнику эскизы декорацій или костюмовъ. Надо дать ему полный просторъ въ созданіи всей постановки и на эскизахъ его декорацій должны быть эскизы тѣхъ сценъ, которыя тамъ будутъ разыгрываться. Художникъ долженъ создать рядъ картинъ, изъ смѣны которыхъ и составится представленіе и только при этомъ условіи оно будетъ цѣльнымъ и стройнымъ художественнымъ произведеніемъ. Можетъ ли художникъ нарисовать костюмъ для исполни
теля какой-нибудь роли, не зная, въ какихъ костюмахъ будутъ остальные исполнители? Конечно нѣтъ, какъ не можетъ придумать головного украшенія къ неизвестному ему костюму рыцаря или придворной дамы...
Само собой разумѣется, что такая работа возможна для художника только лишь по всестороннемъ обсужденіи ея съ режиссеромъ. Только проникнувшись пониманіемъ режиссера, можетъ онъ приступить къ своей работѣ и, наоборотъ, только увѣрившись въ правильномъ пониманіи постановки художникомъ,
Тотъ же художникъ, наравнѣ съ режиссеромъ, долженъ создавать и воплощеніе своихъ эскизовъ на сценѣ
тотъ же режиссеръ долженъ будетъ привести это новое толкованіе роли въ полную гармонію со всѣмъ остальнымъ въ исполненіи ролей другими артистами.
То же самое, конечно, должно быть и по отношенію художника на сценѣ. Вполнѣ понятно, если режиссеръ, собираясь ставить Меттерлинка, обратится къ Рериху и попроситъ его въ рядѣ эскизовъ развернуть передъ нимъ представленіе „Смерти Тентажиля или „Принцессы Маленъ“, но затѣмъ уже наступаетъ моментъ, когда передъ режиссеромъ становится неотвратимая дилемма. Либо онъ принимаетъ созданный художникомъ обликъ постановки и самъ подчиняется ему, либо отвергаетъ его и ищетъ новаго. Середины нѣтъ и быть не можетъ, потому что при всякомъ частичномъ отступленіи отъ созданнаго художникомъ эскиза постановки, цѣльность его разрушается и представленіе неизбежно расползается во всѣ стороны. Чѣмъ сильнѣе и оригинальнѣе художникъ, тѣмъ болѣе это будетъ подчеркнуто и тѣмъ болѣе создается необходимости держаться его замысла даже во всѣхъ его мелочахъ.
Выводъ же отсюда только одинъ. Нельзя заказывать художнику эскизы декорацій или костюмовъ. Надо дать ему полный просторъ въ созданіи всей постановки и на эскизахъ его декорацій должны быть эскизы тѣхъ сценъ, которыя тамъ будутъ разыгрываться. Художникъ долженъ создать рядъ картинъ, изъ смѣны которыхъ и составится представленіе и только при этомъ условіи оно будетъ цѣльнымъ и стройнымъ художественнымъ произведеніемъ. Можетъ ли художникъ нарисовать костюмъ для исполни
теля какой-нибудь роли, не зная, въ какихъ костюмахъ будутъ остальные исполнители? Конечно нѣтъ, какъ не можетъ придумать головного украшенія къ неизвестному ему костюму рыцаря или придворной дамы...
Само собой разумѣется, что такая работа возможна для художника только лишь по всестороннемъ обсужденіи ея съ режиссеромъ. Только проникнувшись пониманіемъ режиссера, можетъ онъ приступить къ своей работѣ и, наоборотъ, только увѣрившись въ правильномъ пониманіи постановки художникомъ,
можетъ режиссеръ поручить ему ея осуществленіе на эскизахъ, но разъ такое соглашеніе состоялось, художникъ уже становится неограниченнымъ властелиномъ всего, что будетъ создано театромъ для глаза
Тотъ же художникъ, наравнѣ съ режиссеромъ, долженъ создавать и воплощеніе своихъ эскизовъ на сценѣ