разсказывалъ К. С.,—первый послѣ Коммиссаржевскаго человѣкъ, который забросилъ въ меня какія-то новыя сѣмена, заложилъ первые кирпичи новаго пониманія театра . Ѳедотовъ поставилъ спектакль въ Нѣмецкомъ театрѣ, и Станиславскій игралъ въ немъ въ гоголевскихъ „Игрокахъ Ихарева. Среди приготовленій къ этому спектаклю заговорили о томъ, что надо бы устроить какой-нибудь кружокъ, организо
вать какое-нибудь учрежденіе, ставящее задачею постановку настоящихъ художественныхъ спектаклей.
Какъ-разъ въ это время Станиславскій сдѣлался директоромъ Алексѣевской мануфактуры, кажется, за смертью дяди, о которомъ выше упоминалось; выпалъ очень удачный годъ для мануфактуры, и Станиславскій всю долю свою дивиденда, тысячъ двадцать, отдалъ на осуществленіе этой мысли. Такъ возникло извѣстное Общество искусства и литературы, собравшее различныя категоріи художниковъ и руководив
шееся Коммиссаржевскимъ, Ѳедотовымъ и Станиславскимъ. Тогда же произошло сближение Станиславскаго съ художникомъ Сологубомъ, который, по признанію К. С., оказалъ на него очень большое вліяніе въ смыслѣ развитія и утонченія вкуса, такъ-сказать, внѣшняго вкуса къ внѣшней красотѣ. Здѣсь въ спектакляхъ Общества, Станиславский сыгралъ пушкинскаго „Скупого рыцаря , Ананія въ „Горькой судьбинѣ“, Фердинанда въ шиллеровскомъ „Коварствѣ и любви . Луизу въ этомъ спектаклѣ играла М. П.
Лилина, дочь московскаго нотаріуса Перевошикова, служившая классной дамой въ Екатерининскомъ инсгитутѣ; вскоре затѣмъ она сделалась невѣстою К- С., а въ концѣ того же года вышла за него замужъ.
Къ тому же времени относится участіе Станиславскаго въ оперномъ спектаклѣ, устроенномъ Коммиссаржевскимъ въ Алексѣевскомъ домѣ у Красныхъ воротъ, при чемъ Станиславскій пѣлъ мельника в> „Русалкѣ , Мефистофеля въ „Фаустѣ (Фауста пѣлъ самъ Коммиссаржевскій), Руслана, Рамфиса (шли, конечно, лишь отдѣльныя сцены изъ этихъ оперъ). Памятенъ Станиславскому еще другой спектакль въ домѣ у Красныхъ воротъ: въ пользу голодающихъ поставили „Счастливца съ Ѳедотовой, Садовской, Охотинымъ; Станиславский игралъ въ немъ роль, которую въ Маломъ театрѣ игралъ Южинъ. Въ концѣ того же сезона ’ въ Обществе искусства онъ сдѣлалъ первый опытъ самостоятельнаго режиссированія—поста
вилъ „Плоды Просвѣшенія , при чемъ самъ игралъ Звѣздинцева, Лилина — Таню, В. Ѳ. Коммиссаржевская — Бетси.
— Главную задачу постановка, — разсказывалъ К. С.,—я видѣлъ въ томъ, чтобы выпукло выступилъ контрастъ между кухнею и барскою залою. Я началъ съ правды во внешней постановка, но она потребовала чего то новаго, необычно правдиваго, близкаго къ доподлинной жизни и въ исполненіи.
Кажется, нѣсколько раньше этого спектакля Станиславскій попалъ по дѣламъ фабрики въ Парижъ.
Конечно, массу времени проводилъ онъ въ театрахъ, иной разъ въ одинъ день былъ и на утреннемъ, и на денномъ, и на вечернемъ спектакляхъ. Французскій театръ очень увлекъ.
— Можетъ быть,—догадывается самъ Станиславскій,—известную роль въ этомъ громадномъ увлеченіи сыграла моя французская кровь.
Дѣло въ томъ, что бабка Станиславскаго была французская актриса, г-жа Варлей, игравшая въ Петер
бург. Тамъ же она бросила сцену и вышла замужъ за Яковлева, владѣвшаго каменоломнями въ Финляндіи; имъ, между прочимъ, поставлена извѣстная колонна передъ Зимнимъ дворцомъ. Дочь этой бывшей французской актрисы—мать К. С.
Увлеченіе французскимъ сценическимъ искусствомъ родило въ Станиславскомъ желаніе попасть въ самую лабораторію этого искусства—въ парижскую консерваторію. Принять его отказались; но, наконецъ онъ уговорилъ кого-то впустить его на уроки.
вать какое-нибудь учрежденіе, ставящее задачею постановку настоящихъ художественныхъ спектаклей.
Какъ-разъ въ это время Станиславскій сдѣлался директоромъ Алексѣевской мануфактуры, кажется, за смертью дяди, о которомъ выше упоминалось; выпалъ очень удачный годъ для мануфактуры, и Станиславскій всю долю свою дивиденда, тысячъ двадцать, отдалъ на осуществленіе этой мысли. Такъ возникло извѣстное Общество искусства и литературы, собравшее различныя категоріи художниковъ и руководив
шееся Коммиссаржевскимъ, Ѳедотовымъ и Станиславскимъ. Тогда же произошло сближение Станиславскаго съ художникомъ Сологубомъ, который, по признанію К. С., оказалъ на него очень большое вліяніе въ смыслѣ развитія и утонченія вкуса, такъ-сказать, внѣшняго вкуса къ внѣшней красотѣ. Здѣсь въ спектакляхъ Общества, Станиславский сыгралъ пушкинскаго „Скупого рыцаря , Ананія въ „Горькой судьбинѣ“, Фердинанда въ шиллеровскомъ „Коварствѣ и любви . Луизу въ этомъ спектаклѣ играла М. П.
Лилина, дочь московскаго нотаріуса Перевошикова, служившая классной дамой въ Екатерининскомъ инсгитутѣ; вскоре затѣмъ она сделалась невѣстою К- С., а въ концѣ того же года вышла за него замужъ.
Къ тому же времени относится участіе Станиславскаго въ оперномъ спектаклѣ, устроенномъ Коммиссаржевскимъ въ Алексѣевскомъ домѣ у Красныхъ воротъ, при чемъ Станиславскій пѣлъ мельника в> „Русалкѣ , Мефистофеля въ „Фаустѣ (Фауста пѣлъ самъ Коммиссаржевскій), Руслана, Рамфиса (шли, конечно, лишь отдѣльныя сцены изъ этихъ оперъ). Памятенъ Станиславскому еще другой спектакль въ домѣ у Красныхъ воротъ: въ пользу голодающихъ поставили „Счастливца съ Ѳедотовой, Садовской, Охотинымъ; Станиславский игралъ въ немъ роль, которую въ Маломъ театрѣ игралъ Южинъ. Въ концѣ того же сезона ’ въ Обществе искусства онъ сдѣлалъ первый опытъ самостоятельнаго режиссированія—поста
вилъ „Плоды Просвѣшенія , при чемъ самъ игралъ Звѣздинцева, Лилина — Таню, В. Ѳ. Коммиссаржевская — Бетси.
— Главную задачу постановка, — разсказывалъ К. С.,—я видѣлъ въ томъ, чтобы выпукло выступилъ контрастъ между кухнею и барскою залою. Я началъ съ правды во внешней постановка, но она потребовала чего то новаго, необычно правдиваго, близкаго къ доподлинной жизни и въ исполненіи.
Кажется, нѣсколько раньше этого спектакля Станиславскій попалъ по дѣламъ фабрики въ Парижъ.
Конечно, массу времени проводилъ онъ въ театрахъ, иной разъ въ одинъ день былъ и на утреннемъ, и на денномъ, и на вечернемъ спектакляхъ. Французскій театръ очень увлекъ.
— Можетъ быть,—догадывается самъ Станиславскій,—известную роль въ этомъ громадномъ увлеченіи сыграла моя французская кровь.
Дѣло въ томъ, что бабка Станиславскаго была французская актриса, г-жа Варлей, игравшая въ Петер
бург. Тамъ же она бросила сцену и вышла замужъ за Яковлева, владѣвшаго каменоломнями въ Финляндіи; имъ, между прочимъ, поставлена извѣстная колонна передъ Зимнимъ дворцомъ. Дочь этой бывшей французской актрисы—мать К. С.
Увлеченіе французскимъ сценическимъ искусствомъ родило въ Станиславскомъ желаніе попасть въ самую лабораторію этого искусства—въ парижскую консерваторію. Принять его отказались; но, наконецъ онъ уговорилъ кого-то впустить его на уроки.