ЕСТЕСТВЕННЫЯ ГРАНИЦЫ.

КНИГА ПЕРВАЯ.

Раздоры въ средѣ коалиціи.

ГЛАВА і.

Народы и дворы. 1793—1794.

I.

Революціонное движеніе во Франціи оставалось непонятнымъ для остальной Европы. По всѣмъ освященнымъ исторіей примѣрамъ, еще недавно
подтвержденнымъ судьбою Польши, Франція должна была угаснуть среди анархіи, представить открытое поле для нашествія и покориться раздѣламъ. Всѣ обычные признаки разгрома были на-лицо: нѣтъ болѣе правительства,

нѣтъ финансовъ, нѣтъ арміи, царитъ междуусобица, и мятежныя партіи вступаютъ въ союзъ съ чужеземцами. Но событія не оправдывали соображе

ний государственныхъ эмпириковъ. Они такъ же мало понимали, почему Франція оказывалась въ силахъ давать отпоръ ихъ арміямъ и разрушать расчеты ихъ дипломатовъ, какъ не понимали террористы, почему она не сда
валась на ихъ утопіи. Не будучи въ силахъ проникнуть во внутренній смыслъ великаго національнаго явленія, европейская правительства прибѣгали къ обычнымъ выводамъ и заключеніямъ, приписывая зло заговорамъ, пагубному вліянію нѣкоторыхъ честолюбцевъ, наконецъ злой волѣ цѣлаго народа, или воплощенію ея въ лицѣ одного человѣка.
Они чувствовали, что вліяніе этой революціи проникаетъ и въ ихъ страны. Пропаганда, организованная якобинцами, была одною фантасмагоріей, и нолиція имѣла возможность преградить ей доступъ; но существовала другого рода пропаганда, противъ которой оказывались недействительными