ставленія о пѣвцахъ этой категоріи: эти общія имъ всѣмъ въ значительной степени черты, установленныя собирателями путемъ непосредственнаго наблюденія, тѣмъ рельефнѣе помогутъ обрисо
вать личныя особенности каждаго, выдѣливъ такимъ образомъ
ту долю личнаго творчества, которую привносить каждый изъ нихъ, передавая традиціонное для него искусство въ пѣснѣ. Наиболѣе обстоятельныя свѣдѣнія о пѣвцахъ былевой пѣсни даны были около 1870 года А. Ѳ. Гильфердингомъ, имѣвшимъ слу
чай въ спеціальной поѣздкѣ въ Онежскій край, еще богатый былинно-пѣсеннымъ матеріаломъ, изучить болѣе семидесяти пѣвцовъ („сказителей“, „сказателей“) былинъ, сдѣлать тщательныя наблю
денія, получить настолько точные выводы изъ этихъ наблюденій,. что послѣдующимъ собирателямъ оставалось лишь провѣрять и. дополнять въ немногомъ эти наблюденія и выводы. Не входя; въ подробности наблюденій A. Ѳ. Гильфердинга и послѣдующихъ собирателей, можно такъ приблизительно формулировать эти общія представленія о современныхъ носителяхъ былевого творчества.
Былины и историческія пѣсни на русскомъ Сѣверѣ поютъ почти исключительно крестьяне; какъ рѣдкое исключеніе, встрѣчаются пѣвцы и пѣвицы изъ среды духовенства, которое, однако,
не дало ни одного болѣе или менѣе выдающагося исполнителя былинъ; нѣсколько чаще былина встрѣчается въ репертуарѣ нищихъ „каликъ“, профессіональныхъ исполнителей духовнаго стиха; но былина никогда не составляетъ основного содержанія ихъ репер
туара, будучи здѣсь либо случайностью, либо появившись въ немъ сравнительно недавно, когда и пѣніе былинъ, благодаря спросу на нихъ со стороны интеллигентнаго собирателя или слушателя,, стало такъ или иначе оплачиваться. Съ другой стороны, боль
шинство „сказителей“ знаетъ также и духовные стихи, но у нихъ они, въ свою очередь, не играютъ органической роли въ ихъ былинномъ репертуарѣ, хотя и отражаются, можетъ быть,
на этомъ репертуарѣ, увеличивая такимъ образомъ количествоматериала, который долженъ держать въ памяти сказитель, за
вать личныя особенности каждаго, выдѣливъ такимъ образомъ
ту долю личнаго творчества, которую привносить каждый изъ нихъ, передавая традиціонное для него искусство въ пѣснѣ. Наиболѣе обстоятельныя свѣдѣнія о пѣвцахъ былевой пѣсни даны были около 1870 года А. Ѳ. Гильфердингомъ, имѣвшимъ слу
чай въ спеціальной поѣздкѣ въ Онежскій край, еще богатый былинно-пѣсеннымъ матеріаломъ, изучить болѣе семидесяти пѣвцовъ („сказителей“, „сказателей“) былинъ, сдѣлать тщательныя наблю
денія, получить настолько точные выводы изъ этихъ наблюденій,. что послѣдующимъ собирателямъ оставалось лишь провѣрять и. дополнять въ немногомъ эти наблюденія и выводы. Не входя; въ подробности наблюденій A. Ѳ. Гильфердинга и послѣдующихъ собирателей, можно такъ приблизительно формулировать эти общія представленія о современныхъ носителяхъ былевого творчества.
Былины и историческія пѣсни на русскомъ Сѣверѣ поютъ почти исключительно крестьяне; какъ рѣдкое исключеніе, встрѣчаются пѣвцы и пѣвицы изъ среды духовенства, которое, однако,
не дало ни одного болѣе или менѣе выдающагося исполнителя былинъ; нѣсколько чаще былина встрѣчается въ репертуарѣ нищихъ „каликъ“, профессіональныхъ исполнителей духовнаго стиха; но былина никогда не составляетъ основного содержанія ихъ репер
туара, будучи здѣсь либо случайностью, либо появившись въ немъ сравнительно недавно, когда и пѣніе былинъ, благодаря спросу на нихъ со стороны интеллигентнаго собирателя или слушателя,, стало такъ или иначе оплачиваться. Съ другой стороны, боль
шинство „сказителей“ знаетъ также и духовные стихи, но у нихъ они, въ свою очередь, не играютъ органической роли въ ихъ былинномъ репертуарѣ, хотя и отражаются, можетъ быть,
на этомъ репертуарѣ, увеличивая такимъ образомъ количествоматериала, который долженъ держать въ памяти сказитель, за