жества Карла - католика над протестантскими князьями Германии. Происходя сам из Гослара, протестантского города, Шлитте должен был засвидетельствовать перед Карлом, для
успеха СЕоего дела, свою ортодоксальность. Он сделал это очень ловко, представив католическому монарху возможность
торжества не только над протестантами в Германии, но и над православием в Москве. Льстивое средство подействовало:
император дал разрешение Шлитте приглашать нужных ему людей под условием, что никто из них не проникнет к туркам, татарам и вообще в нехристианские земли. Шлитте набрал
123 человека, по современному известию, „докторов, магистров и других ученых, колокольных, рудокопных и золотых дел мастеров, зодчих, гранильщиков, колодезников, бумажников (papirmaker), лекарей, типографщиков и других подобных художников . “Все они были доставлены в Любек для дальней
шего следования на Русь, но здесь задержаны. Сам Шлитте был даже арестован в качестве яко бы неисправного должника до уплаты долга городу Любеку и посажен в тюрьму; а пока шло дело о его освобождении, собранные им люди разбрелись. Предприятие таким образом расстроилось.
Причина этого заключалась, конечно, не в задолженности Шлитте. Набор мастеров и ученых для Москвы, шедший
в Германии, огласился очень быстро. Хорошо знакомые с московскими делами ганзейские руководящие сферы не пове
рили тому, что Москва согласна на соединение церквей, и учли все возможные последствия свободного обмена людей между Москвою и Западом. Из Ревеля официально писали в Любек, в центр Ганзейского союза, прося не пропускать Шлитте
в Москву во избежание тех страшных бед, какие последуют не только для Ливонии, но и для всей немецкой нации, если
московиты усвоят себе военное искусство и вообще технику Запада. Эта боязнь Москвы владела не одним Ревельским „ратом“, но и другими соседями Москвы. Когда, убежав из Любека, Шлитте возобновил свою интригу в пользу Москвы
не только в Германии, но и в Риме, играя все на той же идее церковной унии, то против него выступило и польское правительство. Оно в 1553 году послало к императору и папе