стиле, гротами, искусственными оврагами, башнями „англо-саксонской архитектуры“, оранжереями и теплицами, библиотеками и готическими часовнями, вечные семейные праздники, вечные гости („помещики объезжали весь край, везде гостили по не
сколько дней, а более близкие по целым неделям“), „разного рода затеи“, леса, освещаемые ночью „разноцветными фона
рями и бенгальскими огнями“, „пиршества“ с угощеньями и плясками крестьян, и тут же тонкость литературных интересов, блеск и остроумье беседы, самые утонченные плоды умствен
ной культуры,— вот те рамки, в которых рос Б. Н. Чичерин. Отец его был представителем новой формации дворянства, не в смысле происхождения (Чичерины вели свой род от времен Василия Шуйского), а в смысле новых хозяйственных устре
млений. Образование Николай Васильевич Чичерин получил более, чем скромное. „13 ’лет он окончил изучение языка у тамбовского семинариста, потом учился в полку, переписывая тсt, что ему нравилось в книгах, и стараясь отгадывать пра
вила и красоты языка, не имея никогЪ, кто бы мог их ему объяснить“. Но природная сметка вывела его на широкий путь. Крупный тамбовский помещик, он в 30-х годах умножил свое состояние промышленной предприимчивостью по винному откупу. В 1834 г. он, говоря словами его сына, „кроме круп
ной доли в Тамбовском откупе, взял еще Кирсанов; 8 лет он держал эти города; под его непосредственным надзором пред
приятие шло успешно, и мало-по-малу полученные им от отца 300 дес. возросли до 1300“. И по политическим своим убеждениям, этот типичный представитель нарождавшейся дворянской буржуазии, выработал себе чисто буржуазные умереннолиберальные взгляды. В его кабинете висели портреты „осво
бодителей народов“—Вашингтона, Франклина, Каннинга,— которые после его смерти вместе с его убеждениями по наследству перешли к его старшему сыну; но, „как русский человек, он понимал положение России, потребность в ней сильной власти. Поэтому он всегда относился к власти с уважением и осторожно... Когда в 50-х годах заговорили о ре
формах, он вполне признавал их необходимость, но смотрел вперед с некоторым сомненьем, опасаясь неизвестного будущего и полного переворота в частной жизни“.
сколько дней, а более близкие по целым неделям“), „разного рода затеи“, леса, освещаемые ночью „разноцветными фона
рями и бенгальскими огнями“, „пиршества“ с угощеньями и плясками крестьян, и тут же тонкость литературных интересов, блеск и остроумье беседы, самые утонченные плоды умствен
ной культуры,— вот те рамки, в которых рос Б. Н. Чичерин. Отец его был представителем новой формации дворянства, не в смысле происхождения (Чичерины вели свой род от времен Василия Шуйского), а в смысле новых хозяйственных устре
млений. Образование Николай Васильевич Чичерин получил более, чем скромное. „13 ’лет он окончил изучение языка у тамбовского семинариста, потом учился в полку, переписывая тсt, что ему нравилось в книгах, и стараясь отгадывать пра
вила и красоты языка, не имея никогЪ, кто бы мог их ему объяснить“. Но природная сметка вывела его на широкий путь. Крупный тамбовский помещик, он в 30-х годах умножил свое состояние промышленной предприимчивостью по винному откупу. В 1834 г. он, говоря словами его сына, „кроме круп
ной доли в Тамбовском откупе, взял еще Кирсанов; 8 лет он держал эти города; под его непосредственным надзором пред
приятие шло успешно, и мало-по-малу полученные им от отца 300 дес. возросли до 1300“. И по политическим своим убеждениям, этот типичный представитель нарождавшейся дворянской буржуазии, выработал себе чисто буржуазные умереннолиберальные взгляды. В его кабинете висели портреты „осво
бодителей народов“—Вашингтона, Франклина, Каннинга,— которые после его смерти вместе с его убеждениями по наследству перешли к его старшему сыну; но, „как русский человек, он понимал положение России, потребность в ней сильной власти. Поэтому он всегда относился к власти с уважением и осторожно... Когда в 50-х годах заговорили о ре
формах, он вполне признавал их необходимость, но смотрел вперед с некоторым сомненьем, опасаясь неизвестного будущего и полного переворота в частной жизни“.