шего законодательства по этому предмету (Камбон даже усмотрел в этом предложении покушение на верховное право нации); по существу, однако-, Дантон в своей защите собствен
ности не слишком разошелся с господствовавшими на этот счет в Конвенте взглядами, не исключая и робеспьеристов. Если в глазах Камилла Демулена республиканское равенство сводилось к «равенству прав», то, ведь, и левые якобинцы, как известно, не шли дальше попыток сгладить крайности общественного неравенства и говорили устами С. Жюста о «свя
щенной собственности патриотов». И мотивы предложения Дантона были те же, какие полгода спустя выдвигались в Конвенте Барером, когда он требовал «смертной казни для всякого, кто предложит аграрные законы или другие законы и средства, пагубные для земельной, торговой и промыш
ленной собственности». Дантон тоже видел в своем проекте «великое средство народного успокоения», лучший способ парализовать происки контр-революционеров и увеличить энергию национального сопротивления внешним врагам.
Борьба между Горой и Жирондой, начавшаяся, можно сказать, на другой день после провозглашения республики, вызвала несколько замечательных выступлений Дантона. 24 сентября 1792 года Конвент принял под влиянием жиронди
стов ряд постановлений, направленных против Парижа и его революционных органов, в том числе постановление о предоставлении в распоряжение Конвента «публичной силы, из
бранной в 83 департаментах»; на следующий день Ласурс формально предложил «свести роль Парижа к одной восемьдесят-третьей части». В дебатах этих дней были поставлены важнейшие вопросы, которые отныне разделили обе партии и найдут разрешение лишь, в дни 31 мая и 2 июня. Вся эта партийная борьба происходила в то время, когда немцы еще стояли в Шампани; результаты победы при Вальми могли быть легко скомпрометированы. Дантон (см. № 5) «добился того, что эти деморализующие прения закончились торже
ственной манифестацией согласия и единства». Отвергнув мысль о диктатуре или триумвирате, он «принудил жирондистов отречься, в свою очередь, от их предполагаемого федерализма, развил ту мысль, что члены Конвента были пред
ставителями не отдельных департаментов, а всей Франции, и предложил принять единство представительства и исполнительной, власти за основу республиканской и демократической
ности не слишком разошелся с господствовавшими на этот счет в Конвенте взглядами, не исключая и робеспьеристов. Если в глазах Камилла Демулена республиканское равенство сводилось к «равенству прав», то, ведь, и левые якобинцы, как известно, не шли дальше попыток сгладить крайности общественного неравенства и говорили устами С. Жюста о «свя
щенной собственности патриотов». И мотивы предложения Дантона были те же, какие полгода спустя выдвигались в Конвенте Барером, когда он требовал «смертной казни для всякого, кто предложит аграрные законы или другие законы и средства, пагубные для земельной, торговой и промыш
ленной собственности». Дантон тоже видел в своем проекте «великое средство народного успокоения», лучший способ парализовать происки контр-революционеров и увеличить энергию национального сопротивления внешним врагам.
Борьба между Горой и Жирондой, начавшаяся, можно сказать, на другой день после провозглашения республики, вызвала несколько замечательных выступлений Дантона. 24 сентября 1792 года Конвент принял под влиянием жиронди
стов ряд постановлений, направленных против Парижа и его революционных органов, в том числе постановление о предоставлении в распоряжение Конвента «публичной силы, из
бранной в 83 департаментах»; на следующий день Ласурс формально предложил «свести роль Парижа к одной восемьдесят-третьей части». В дебатах этих дней были поставлены важнейшие вопросы, которые отныне разделили обе партии и найдут разрешение лишь, в дни 31 мая и 2 июня. Вся эта партийная борьба происходила в то время, когда немцы еще стояли в Шампани; результаты победы при Вальми могли быть легко скомпрометированы. Дантон (см. № 5) «добился того, что эти деморализующие прения закончились торже
ственной манифестацией согласия и единства». Отвергнув мысль о диктатуре или триумвирате, он «принудил жирондистов отречься, в свою очередь, от их предполагаемого федерализма, развил ту мысль, что члены Конвента были пред
ставителями не отдельных департаментов, а всей Франции, и предложил принять единство представительства и исполнительной, власти за основу республиканской и демократической