город — Ахен: из прежних ста тысяч населения он едва сохранил четвертую часть».
Можно ли утверждать, что погибла вся промышленная жизнь Германии? Конечно, нет. Если одни города умирали, то другие росли или сохраняли преж
нюю силу. Во Франкфурте-на-Майне крупная буржуазия выросла и разбогатела благодаря традиционной ловкости и осторожности своих банковых операций. Майнц, с его оживленной деятельностью и чистотой, был, по свидетельству Форстера, ярким контрастом с ленивым, бедным и грязным Кёльном.
Ганзейские города, благодаря своей изобретательности и уменью рисковать, совершали прежнее количество торговых сделок, хотя и потеряли свое прежнее политическое и торговое преобладание. Накопленные этими городами капиталы давали им возможность оказывать долгосрочный кредит разного рода предприятиям, участвовать в акционерных обществах, которые тогда начали основываться для эксплоатации колоний и страхований всякого рода; они же финансировали все государства Европы. Так, Гамбург, подобно Голландии, не раз открывал подписку на займы французской монархии. В его порту ежегодно грузилось и разгружалось около 2.000 судов, из которых 160 были его собственностью. Морские страховые общества орудовали капиталом от 60 до 120 мил
лионов талеров. Когда английские колонии в Америке добились независимости, Гамбург от этого только выиграл, так как уничтожилась та монополия в области торговых сношений, на которую до сих пор претендовала Англия.
В Пруссии, Богемии, Силезии и Саксонии короли и князья поддерживали или даже не раз создавали целые отрасли промышленности. В Саксонии правительство создало для поддержки первых хлопчатобумажных мануфактур специальные привилегии, сроком на тридцать лет. В Вене Иосиф II расширяет, напротив, рамки старых корпораций крупных торговцев, а некоторые компании
и совсем уничтожает, разрешая крупную торговлю всякому, кто владеет 35.000
флоринов. В Богемии число фабрик, бывшее в 1780 г. не выше 50, возрастает в 1786 г. до 172, давая работу 400.000 рабочих-мужчин, а за три года — от
1785 до 1788 г. — пускается в ход 14.497 повых ткацких станков, занимающих 126.962 ткача, не считая прядильщиков. Триест был одним из
самых оживленных портов Европы. Корреспондент «Государственного Монитера», газеты, редактируемой Шлезером, оценивает годовую ценность торгового оборота Триеста в 1782 г. в 21 миллион флоринов. Количество судов, грузившихся в этом порту, он вычислил в 1788 г. в 4.288, а в 1789г. — в 6.750. В Пруссии шелковые фабрики, созданные по инициативе Фридриха Вильгельма I и особенно II, развивались чрезвычайно быстро. Кроме того, Фридрих II много содействовал расцвету шерстяной мануфактуры. Он же разрешил основание хлопчатобумажных мануфактур, что было запрещено при его отце, — безнадежном рутинере даже там, где дело шло о прогрессе, — запрещено под тем предлогом,
что эти мануфактуры потребляют в виде сырья иноземный продукт, конкурирующий с отечественным.
Силезия, защищенная запретительными пошлинами против ввоза иностранного железа, вывезла в Англию в 1788 году 11.000 центнеров железа. С 1763 до 1777 года 30.000 рабочих и ремесленников переселились в Силезию, привлеченные туда веротерпимостью короля. К концу царствования Фридриха II производство прусских фабрик оценивалось в 30.000 миллионов талеров (около ста миллионов франков); конечно, в эту цифру не вошли ни продукты домашнего производства, ни предметы домашнего обихода (того же производства). В 1783 г. в Берлине насчитывалось 2.316 шелко-ткацких станков, занимавших 2.316 рабочих, далее 2.566 шерсто-ткацких станков, занимавших 3.022 рабочих. В Саксонии мануфактуры процветали, несмотря на бедствия семилетней войны,
Можно ли утверждать, что погибла вся промышленная жизнь Германии? Конечно, нет. Если одни города умирали, то другие росли или сохраняли преж
нюю силу. Во Франкфурте-на-Майне крупная буржуазия выросла и разбогатела благодаря традиционной ловкости и осторожности своих банковых операций. Майнц, с его оживленной деятельностью и чистотой, был, по свидетельству Форстера, ярким контрастом с ленивым, бедным и грязным Кёльном.
Ганзейские города, благодаря своей изобретательности и уменью рисковать, совершали прежнее количество торговых сделок, хотя и потеряли свое прежнее политическое и торговое преобладание. Накопленные этими городами капиталы давали им возможность оказывать долгосрочный кредит разного рода предприятиям, участвовать в акционерных обществах, которые тогда начали основываться для эксплоатации колоний и страхований всякого рода; они же финансировали все государства Европы. Так, Гамбург, подобно Голландии, не раз открывал подписку на займы французской монархии. В его порту ежегодно грузилось и разгружалось около 2.000 судов, из которых 160 были его собственностью. Морские страховые общества орудовали капиталом от 60 до 120 мил
лионов талеров. Когда английские колонии в Америке добились независимости, Гамбург от этого только выиграл, так как уничтожилась та монополия в области торговых сношений, на которую до сих пор претендовала Англия.
В Пруссии, Богемии, Силезии и Саксонии короли и князья поддерживали или даже не раз создавали целые отрасли промышленности. В Саксонии правительство создало для поддержки первых хлопчатобумажных мануфактур специальные привилегии, сроком на тридцать лет. В Вене Иосиф II расширяет, напротив, рамки старых корпораций крупных торговцев, а некоторые компании
и совсем уничтожает, разрешая крупную торговлю всякому, кто владеет 35.000
флоринов. В Богемии число фабрик, бывшее в 1780 г. не выше 50, возрастает в 1786 г. до 172, давая работу 400.000 рабочих-мужчин, а за три года — от
1785 до 1788 г. — пускается в ход 14.497 повых ткацких станков, занимающих 126.962 ткача, не считая прядильщиков. Триест был одним из
самых оживленных портов Европы. Корреспондент «Государственного Монитера», газеты, редактируемой Шлезером, оценивает годовую ценность торгового оборота Триеста в 1782 г. в 21 миллион флоринов. Количество судов, грузившихся в этом порту, он вычислил в 1788 г. в 4.288, а в 1789г. — в 6.750. В Пруссии шелковые фабрики, созданные по инициативе Фридриха Вильгельма I и особенно II, развивались чрезвычайно быстро. Кроме того, Фридрих II много содействовал расцвету шерстяной мануфактуры. Он же разрешил основание хлопчатобумажных мануфактур, что было запрещено при его отце, — безнадежном рутинере даже там, где дело шло о прогрессе, — запрещено под тем предлогом,
что эти мануфактуры потребляют в виде сырья иноземный продукт, конкурирующий с отечественным.
Силезия, защищенная запретительными пошлинами против ввоза иностранного железа, вывезла в Англию в 1788 году 11.000 центнеров железа. С 1763 до 1777 года 30.000 рабочих и ремесленников переселились в Силезию, привлеченные туда веротерпимостью короля. К концу царствования Фридриха II производство прусских фабрик оценивалось в 30.000 миллионов талеров (около ста миллионов франков); конечно, в эту цифру не вошли ни продукты домашнего производства, ни предметы домашнего обихода (того же производства). В 1783 г. в Берлине насчитывалось 2.316 шелко-ткацких станков, занимавших 2.316 рабочих, далее 2.566 шерсто-ткацких станков, занимавших 3.022 рабочих. В Саксонии мануфактуры процветали, несмотря на бедствия семилетней войны,