комптетовъ, или открыто и опредѣленно разсѣять всѣ иедоумѣнія, рсбромъ поставить вопросъ о неотложности реформы, при
звавъ ii само общество къ участію въ ея подготовленіи. Крупная историческая заслуга Имп. Александра Николаевича состояла въ томъ, что онъ, движимый вѣрнымъ политическимъ чутьемъ, не поколебался въ выборѣ между этими двумя путями. Первый путь былъ уже въ достаточной мѣрѣ извѣданъ втеченіе пред
шествовавшего царствованія. Незначительность достигнутыхъ результатовъ громко свидѣтельствовала о его малой пригодности.
Кромѣ того, дальнѣйшее слѣдованіе по этому пути уже не соотвѣтствовало духу времени. Пришла иная нора. Прошлое рухнуло безвозвратно, погребенное подъ развалинами Севастополя.
Иногда слышатея упреки дѣятелямъ крестьянской реформы въ томъ, что дѣло реформы было пущено безъ руля и вѣтрилъ въ открытое море возможныхъ случайностей, что правительство приступило къ сломкѣ стараго порядка безъ готоваго чертежа новаго зданія. Взвѣспвъ всѣ особенности момента, который переживала Россія на порогѣ своего нолитическаго обновленія, нельзя не убѣдиться въ неосновательности подобныхъ упрековъ. Прежде, чѣмъ думать о подробностяхъ предстоявшей реформы, надлежало отвѣтить на тревожныя ожиданія общества твердымъ и безповоротнымъ рѣшеніемъ основного вопроса: быть или не быть самой реформѣ.
Таковъ именно и былъ смыслъ исторической рѣчи, съ которой Имп. Александръ Николаевичъ обратился къ московским!»
дворянамъ 30 марта 1856 г. Упомянувъ о томъ, что въ обществѣ обращаются слухи о намѣреніи правительства уничтожить крѣпостное право, и заявивъ, что немедленнаго оправданія этихъ слуховъ не воспослѣдуетъ, Государь нродолжалъ: «Но конечно, господа, вы сами знаете, что существующій порядокъ владѣнія
душами не можетъ оставаться неизмѣннымъ. Лучше отмѣнить крѣпостное право сверху, чѣмъ дожидаться того времени, когда оно само собою начнетъ отмѣнятъся снизу. Прошу васъ, господа, подумать о томъ, какъ бы привести это въ иснолненіе».
Эта рѣчь ярко освѣтила предшествовавшія сумерки, глубоко обрадовала однихъ, не менѣе глубоко опечалила другихъ, но для всѣхъ одинаково положила конецъ томительной неопределен
ности. Послѣ словъ Государя возвратиться вспять было уже невозможно: корабли были сожжены.
Таково было первое, какъ нельзя болѣе своевременное и богатое послѣдствіями ироявленіе личной иниціативы Имп. Але
ксандра Николаевича въ исторіи крестьянской реформы. Ближайшіе затѣмъ шаги правительства сосредоточились на двухъ пунктахъ. Во-первыхъ, было приступлепо къ выработкѣ хотя бы первоначальныхъ основаній для предстоявшей реформы. Этимъ дѣломъ на первое время занялось министерство внутреннихъ дѣлъ, во главѣ котораго стояли люди, сочувствовавшіе реформѣ,— самъ министръ Ланской п товарищъ его Левшинъ,—хотя еще и не имѣвшіе яснаго представленія о возможныхъ размѣрахъ будуіцаго преобразованія. Левшинъ приступить къ составленію докладныхъ записокъ о программѣ постепенпаго развитія крестьянскаго дѣла. Идеи, изложенныя въ этвхъ занискахъ, отлича
лись большою умѣренностью. О выкупѣ земельныхъ надѣловъ въ собственность освобождаемыхъ крестьянъ здѣсь не было и
рѣчи. Землю предполагалось оставить лишь въ обязанномъ пользованіи крестьянъ за опредѣленныя повинности.
Выкупъ надѣла замѣнялся выкуномъ усадьбы съ разсрочкою выкупного платежа на 10—15 лѣтъ, при чемъ самый актъ личнаго освобождения отодвигался вдаль къ моменту окончатель
наго завершенія выкупа усадьбы. Наконецъ, Левшинъ иредлагалъ приступать къ реформѣ на изложенныхъ имъ основаніяхъ не сразу но всей Россіи, а постепенно, по районамъ, начавъ съ
губерній западныхъ и пограничныхъ. Въ нерѣшительныхъ, пропитанныхъ полумѣрами, предложепіяхъ Левшина какъ бы воскресалъ духъ секретныхъ комптетовъ Николаевскаго царствованія. Въ составѣ министерства внутреннихъ дѣлъ уже тогда были люди съ болѣе смѣлыми взглядами на существо предстояв
была еще впереди. Въ описываемый моментъ даже Левшинскія предложенія вызывали во многихъ государственныхъ дѣятеляхъ тревожныя опасенія. Внрочемъ, всѣ эти предположенія намѣчались, такъ сказать, на первый случай, въ ожиданіи заявленій
Наряду съ подготовительными работами въ мипистерствѣ внутреннихъ дѣлъ, тотчасъ уже послѣ рѣчи Государя былъ предпринять рядъ попытокъ къ возбужденію въ дворянствѣ реформаціонной инициативы. Во время коронаціи Ланской входилъ въ переговоры со съѣхавшимися въ Москву предводителями дво
рянства относительно возможной постановки предстоявшей реформы. Эти переговоры не привели къ желаемымъ результатамъ. Предводи
тели дворянства относились къ затрогиваемой министромъ темѣ болѣе чѣмъ холодно и сдержанно. Наступалъ очень трудный моментъ. Дѣло реформы грозило затормозиться въ самомъ началѣ. Только ввиду обнаруживавшейся невозможности немедленно опереться на содѣйствіе дворянства рѣшили прибѣгнуть къ старому средству, вполнѣ уже доказавшему свою непригодность. 3 января 1857 г. былъ учрежденъ новый негласный комитетъ по крестьянскому дѣлу, лично открытый Государемъ. Новый комитетъ не замедлилъ послѣдовать примѣру всѣхъ своихъ предшественниковъ. Онъ началъ всѣми силами тормозить порученное его разсмотрѣнію дѣло. Государь нисколько не обманывался на счетъ безплодности занятій комитета. Открывъ его засѣданія въ своемъ присутствіи, Государь уѣхалъ заграницу и тамъ въ интересной бесѣдѣ съ
гр. Киселевымъ въ Киссингенѣ прямо признался: «крестьянскій вопросъ меня постоянно занимаетъ, надо довести его до конца, я болѣе, чѣмъ когда либо, рѣшился и никого не имѣю, кто помогъ бы мнѣ въ этомъ важномъ и неотложномъ дѣлѣ». Пессимистическій взглядъ Государя на дѣятельность комитета, какъ нельзя болѣе, подтвердился по его возвращеніи въ Россію.
Работы комитета стояли на точкѣ замерзанія. Попытка оживить его деятельность введеніемъ въ его составъ вел. кн. Констан
тина Николаевича, нроникнутаго искреннимъ сочувствіемъ дѣлу реформы, не принесла существенныхъ результатовъ. Окончательныя заключенія, къ которымъ пришелъ комитетъ, грозили отодвинуть ликвидацію крѣпостныхъ отношеній въ безконечную
даль. Государь утвердилъ эти заключенія и благодарилъ членовъ комитета «за первый ихъ трудъ», выразивъ при этомъ, что онъ надѣется п впредь на ихъ дѣятельное участіе «во всемъ,
на работу комитета лишь какъ на первый шагъ, за которымъ . должны послѣдовать другіе, болѣе существенные п болѣе согласуюіціеся съ его личными взглядами на дѣло реформы.
Высочайшее утвержденіе заключеній негласнаго комитета послѣдовало въ августѣ 1857 г., а въ ноябрѣ того же года Государю представился неожиданный случай вторично проявить свою рѣшительную иниціативу въ крестьянскомъ дѣлѣ. Дворян
ства Виленской, Ковенской и Гродненской губерній представили Государю черезъ виленскаго генералъ-губернатора Назимова
звавъ ii само общество къ участію въ ея подготовленіи. Крупная историческая заслуга Имп. Александра Николаевича состояла въ томъ, что онъ, движимый вѣрнымъ политическимъ чутьемъ, не поколебался въ выборѣ между этими двумя путями. Первый путь былъ уже въ достаточной мѣрѣ извѣданъ втеченіе пред
шествовавшего царствованія. Незначительность достигнутыхъ результатовъ громко свидѣтельствовала о его малой пригодности.
Кромѣ того, дальнѣйшее слѣдованіе по этому пути уже не соотвѣтствовало духу времени. Пришла иная нора. Прошлое рухнуло безвозвратно, погребенное подъ развалинами Севастополя.
Иногда слышатея упреки дѣятелямъ крестьянской реформы въ томъ, что дѣло реформы было пущено безъ руля и вѣтрилъ въ открытое море возможныхъ случайностей, что правительство приступило къ сломкѣ стараго порядка безъ готоваго чертежа новаго зданія. Взвѣспвъ всѣ особенности момента, который переживала Россія на порогѣ своего нолитическаго обновленія, нельзя не убѣдиться въ неосновательности подобныхъ упрековъ. Прежде, чѣмъ думать о подробностяхъ предстоявшей реформы, надлежало отвѣтить на тревожныя ожиданія общества твердымъ и безповоротнымъ рѣшеніемъ основного вопроса: быть или не быть самой реформѣ.
Таковъ именно и былъ смыслъ исторической рѣчи, съ которой Имп. Александръ Николаевичъ обратился къ московским!»
дворянамъ 30 марта 1856 г. Упомянувъ о томъ, что въ обществѣ обращаются слухи о намѣреніи правительства уничтожить крѣпостное право, и заявивъ, что немедленнаго оправданія этихъ слуховъ не воспослѣдуетъ, Государь нродолжалъ: «Но конечно, господа, вы сами знаете, что существующій порядокъ владѣнія
душами не можетъ оставаться неизмѣннымъ. Лучше отмѣнить крѣпостное право сверху, чѣмъ дожидаться того времени, когда оно само собою начнетъ отмѣнятъся снизу. Прошу васъ, господа, подумать о томъ, какъ бы привести это въ иснолненіе».
Эта рѣчь ярко освѣтила предшествовавшія сумерки, глубоко обрадовала однихъ, не менѣе глубоко опечалила другихъ, но для всѣхъ одинаково положила конецъ томительной неопределен
ности. Послѣ словъ Государя возвратиться вспять было уже невозможно: корабли были сожжены.
Таково было первое, какъ нельзя болѣе своевременное и богатое послѣдствіями ироявленіе личной иниціативы Имп. Але
ксандра Николаевича въ исторіи крестьянской реформы. Ближайшіе затѣмъ шаги правительства сосредоточились на двухъ пунктахъ. Во-первыхъ, было приступлепо къ выработкѣ хотя бы первоначальныхъ основаній для предстоявшей реформы. Этимъ дѣломъ на первое время занялось министерство внутреннихъ дѣлъ, во главѣ котораго стояли люди, сочувствовавшіе реформѣ,— самъ министръ Ланской п товарищъ его Левшинъ,—хотя еще и не имѣвшіе яснаго представленія о возможныхъ размѣрахъ будуіцаго преобразованія. Левшинъ приступить къ составленію докладныхъ записокъ о программѣ постепенпаго развитія крестьянскаго дѣла. Идеи, изложенныя въ этвхъ занискахъ, отлича
лись большою умѣренностью. О выкупѣ земельныхъ надѣловъ въ собственность освобождаемыхъ крестьянъ здѣсь не было и
рѣчи. Землю предполагалось оставить лишь въ обязанномъ пользованіи крестьянъ за опредѣленныя повинности.
Выкупъ надѣла замѣнялся выкуномъ усадьбы съ разсрочкою выкупного платежа на 10—15 лѣтъ, при чемъ самый актъ личнаго освобождения отодвигался вдаль къ моменту окончатель
наго завершенія выкупа усадьбы. Наконецъ, Левшинъ иредлагалъ приступать къ реформѣ на изложенныхъ имъ основаніяхъ не сразу но всей Россіи, а постепенно, по районамъ, начавъ съ
губерній западныхъ и пограничныхъ. Въ нерѣшительныхъ, пропитанныхъ полумѣрами, предложепіяхъ Левшина какъ бы воскресалъ духъ секретныхъ комптетовъ Николаевскаго царствованія. Въ составѣ министерства внутреннихъ дѣлъ уже тогда были люди съ болѣе смѣлыми взглядами на существо предстояв
шей реформы—Николай Милютинъ, Соловьевъ,—но ихъ роль
была еще впереди. Въ описываемый моментъ даже Левшинскія предложенія вызывали во многихъ государственныхъ дѣятеляхъ тревожныя опасенія. Внрочемъ, всѣ эти предположенія намѣчались, такъ сказать, на первый случай, въ ожиданіи заявленій
со стороны дворянства, къ почину котораго взывалъ Государь въ своей московской рѣчи.
Наряду съ подготовительными работами въ мипистерствѣ внутреннихъ дѣлъ, тотчасъ уже послѣ рѣчи Государя былъ предпринять рядъ попытокъ къ возбужденію въ дворянствѣ реформаціонной инициативы. Во время коронаціи Ланской входилъ въ переговоры со съѣхавшимися въ Москву предводителями дво
рянства относительно возможной постановки предстоявшей реформы. Эти переговоры не привели къ желаемымъ результатамъ. Предводи
тели дворянства относились къ затрогиваемой министромъ темѣ болѣе чѣмъ холодно и сдержанно. Наступалъ очень трудный моментъ. Дѣло реформы грозило затормозиться въ самомъ началѣ. Только ввиду обнаруживавшейся невозможности немедленно опереться на содѣйствіе дворянства рѣшили прибѣгнуть къ старому средству, вполнѣ уже доказавшему свою непригодность. 3 января 1857 г. былъ учрежденъ новый негласный комитетъ по крестьянскому дѣлу, лично открытый Государемъ. Новый комитетъ не замедлилъ послѣдовать примѣру всѣхъ своихъ предшественниковъ. Онъ началъ всѣми силами тормозить порученное его разсмотрѣнію дѣло. Государь нисколько не обманывался на счетъ безплодности занятій комитета. Открывъ его засѣданія въ своемъ присутствіи, Государь уѣхалъ заграницу и тамъ въ интересной бесѣдѣ съ
гр. Киселевымъ въ Киссингенѣ прямо признался: «крестьянскій вопросъ меня постоянно занимаетъ, надо довести его до конца, я болѣе, чѣмъ когда либо, рѣшился и никого не имѣю, кто помогъ бы мнѣ въ этомъ важномъ и неотложномъ дѣлѣ». Пессимистическій взглядъ Государя на дѣятельность комитета, какъ нельзя болѣе, подтвердился по его возвращеніи въ Россію.
Работы комитета стояли на точкѣ замерзанія. Попытка оживить его деятельность введеніемъ въ его составъ вел. кн. Констан
тина Николаевича, нроникнутаго искреннимъ сочувствіемъ дѣлу реформы, не принесла существенныхъ результатовъ. Окончательныя заключенія, къ которымъ пришелъ комитетъ, грозили отодвинуть ликвидацію крѣпостныхъ отношеній въ безконечную
даль. Государь утвердилъ эти заключенія и благодарилъ членовъ комитета «за первый ихъ трудъ», выразивъ при этомъ, что онъ надѣется п впредь на ихъ дѣятельное участіе «во всемъ,
что касается до сего жизнепнаго вопросам Государь смотрѣлъ
на работу комитета лишь какъ на первый шагъ, за которымъ . должны послѣдовать другіе, болѣе существенные п болѣе согласуюіціеся съ его личными взглядами на дѣло реформы.
Высочайшее утвержденіе заключеній негласнаго комитета послѣдовало въ августѣ 1857 г., а въ ноябрѣ того же года Государю представился неожиданный случай вторично проявить свою рѣшительную иниціативу въ крестьянскомъ дѣлѣ. Дворян
ства Виленской, Ковенской и Гродненской губерній представили Государю черезъ виленскаго генералъ-губернатора Назимова