немъ мірѣ отдѣльныхъ людей или цѣлыхъ группъ, представителями которыхъ были эти отдѣльные люди. Въ подобнаго рода случаяхъ данный характеръ какого-либо Мирабо или Дан
тона, Робеспьера или Сенъ-Жюста, г-жи Роланъ или Шарлотты Кордэ можетъ быть центромъ изображенія, по отношенію къ которому эпоха и ея событія играютъ только роль общаго фона или рамы, ограничивающей картину. Это интересъ уже не историческій въ его чистомъ видѣ, не политический, а психологический и далее литературный, когда онъ можетъ удовле
творяться даже поэтическими вымыслами, пріуроченными къ эпохѣ.
Французская революція была богата не однѣми только фигурами, заслуживающими біографическаго интереса, но и драматизмомъ многихъ своихъ моментовъ, красочными эпизо
дами, поражающими воображеніе сценами и т. п. Это была цѣлая трагедія, которая именно этою своею стороною всегда привлекала къ себѣ вниманіе романистовъ, драматурговъ,
живописцевъ. Многихъ читателей всегда интересовала только эта казовая сторона революціи, исторія которой представля
лась имъ не какъ наука, стремящаяся къ пониманію того, что было, какъ и почему оно было, а какъ искусство, воспроизводящее образы для непосредственнаго созерцанія.
Интересъ къ внутреннимъ переживаніямъ людей революціонной эпохи, даже созданныхъ только творческимъ воображеніемъ въ романѣ или въ драмѣ, и интересъ къ дѣйствующимъ на воображеніе эпизодамъ и сценамъ, тоже, бытьможетъ, иногда бывавшимъ только простыми плодами автор
рымъ окружена въ литературѣ и среди читателей эпоха французской революціи.
Настоящая книжка объ этой знаменательной эпохъ выходитъ изъ-нодъ пера человѣка науки, изъ-подъ пера историка, который болѣе сорока лѣтъ занимался ея изученіемъ, между прочимъ, и въ тиши архива, хранящаго оставленные ею доку
менты. Свой взглядъ на задачу исторіи, какъ науки, по отношенію къ революціи я высказалъ на предыдущихъ страницахъ. Добавлю сказанное только однимъ еще соображеніемъ.
Большая часть книгъ, брошюръ и статей по исторіи великой революціи написана, разумеется, французами и притомъ часто первоклассными историками. Кому же скорѣе заниматься исторіей страны, какъ не тѣмъ, для кого страна является отечествомъ? Но въ данномъ случаѣ была и своя неблагонріятная сторона. Революція для французовъ является своимъ кровнымъ, національнымъ дѣломъ, которое, однако, уже тогда,
тона, Робеспьера или Сенъ-Жюста, г-жи Роланъ или Шарлотты Кордэ можетъ быть центромъ изображенія, по отношенію къ которому эпоха и ея событія играютъ только роль общаго фона или рамы, ограничивающей картину. Это интересъ уже не историческій въ его чистомъ видѣ, не политический, а психологический и далее литературный, когда онъ можетъ удовле
творяться даже поэтическими вымыслами, пріуроченными къ эпохѣ.
Французская революція была богата не однѣми только фигурами, заслуживающими біографическаго интереса, но и драматизмомъ многихъ своихъ моментовъ, красочными эпизо
дами, поражающими воображеніе сценами и т. п. Это была цѣлая трагедія, которая именно этою своею стороною всегда привлекала къ себѣ вниманіе романистовъ, драматурговъ,
живописцевъ. Многихъ читателей всегда интересовала только эта казовая сторона революціи, исторія которой представля
лась имъ не какъ наука, стремящаяся къ пониманію того, что было, какъ и почему оно было, а какъ искусство, воспроизводящее образы для непосредственнаго созерцанія.
Интересъ къ внутреннимъ переживаніямъ людей революціонной эпохи, даже созданныхъ только творческимъ воображеніемъ въ романѣ или въ драмѣ, и интересъ къ дѣйствующимъ на воображеніе эпизодамъ и сценамъ, тоже, бытьможетъ, иногда бывавшимъ только простыми плодами автор
ской фантазіи,—вотъ еще одинъ источникъ того вниманія, кото
рымъ окружена въ литературѣ и среди читателей эпоха французской революціи.
Настоящая книжка объ этой знаменательной эпохъ выходитъ изъ-нодъ пера человѣка науки, изъ-подъ пера историка, который болѣе сорока лѣтъ занимался ея изученіемъ, между прочимъ, и въ тиши архива, хранящаго оставленные ею доку
менты. Свой взглядъ на задачу исторіи, какъ науки, по отношенію къ революціи я высказалъ на предыдущихъ страницахъ. Добавлю сказанное только однимъ еще соображеніемъ.
Большая часть книгъ, брошюръ и статей по исторіи великой революціи написана, разумеется, французами и притомъ часто первоклассными историками. Кому же скорѣе заниматься исторіей страны, какъ не тѣмъ, для кого страна является отечествомъ? Но въ данномъ случаѣ была и своя неблагонріятная сторона. Революція для французовъ является своимъ кровнымъ, національнымъ дѣломъ, которое, однако, уже тогда,