деньгахъ, сколько изъ боязни заплатить оныя понапрасну; ибо честные эти продавцы, взявши за вещь что должно, рѣдко отдавали ее настоящему хозяину, или безъ всякаго стыда отни
мали оную снова. Между прочимъ этотъ Полякъ говорилъ, что
завтра имъ назначенъ походъ, и чтобы всѣ Русскіе послѣ ихъ выхода не оставались въ Москвѣ ни минуты: Кремль и все взлетитъ на воздухъ, что онъ изъяснялъ собственнымъ междометіемъ: фуу! При сихъ словахъ сердце у всѣхъ замерло, хотя слухъ о томъ, что въ Кремлѣ дѣлаются подкопы и что Москва будетъ совершенно истреблена, уже давно носился въ народѣ. Состояніе, въ какомъ находились Русскіе въ тогдашнее время, было достойно состраданія всякаго соотечественника. Оное по
чти невозможно вообразить, особливо тому, кто знаетъ о поступкахъ Французовъ по однимъ разсказамъ, несмотря на то, что теперь всякой почти объ ономъ разсуждаетъ по самымъ вѣрнымъ умозаключеніямъ. Вообще стоитъ замѣтить, что со времени занятія столицы непріятелемъ, жители всѣхъ состояній во
обще, силою варварскихъ поступковъ, принуждены были отказаться отъ свободы дѣйствовать и повержены въ низкую неволю самаго постыднаго рабства. Первые дни, когда продолжалось грабительство, ясно доказали, чего должно всякому ожи
дать при малѣйшемъ сопротивление, не только приказамъ начальниковъ, но даже своевольству и насиліямъ каждаго солдата.
Ограниченные такимъ повиновеніемъ, въ бездѣйствіи свободы, они не имели и не могли имѣть въ продолженіи цѣлаго мѣсяца никакихъ свѣдѣній объ успѣхахъ оружія и близкой перемѣны своей участи; между тѣмъ какъ бѣдность и голодъ, ежедневно увеличиваясь, приводили ихъ въ отчаяніе. Чтожъ касается до Французовъ, то, для поддержанія своего самолюбія, они безпрестанно разсѣявали слухи, что Владимиръ взятъ, что Петербургъ въ осадѣ, что имъ назначено зимовать въ Москвѣ, что ихъ войско получило подкрѣпленіе, что Русскіе просятъ мира и проч. При тогдашнихъ обстоятельствахъ немного находилось прозорливыхъ умовъ, которые бы видѣли въ сихъ разсказахъ одну ложь и безстыдство. Для большаго же подтвержденія такихъ слуховъ, каждый день выѣзжали въ Москву какъ бы новые полки конницы, и подходила пѣхота съ тріумфальною пышно
стью победителей, хотя после я узналъ, что это былъ одинъ только обманъ для простаго народа, и что нѣсколько полковъ, выехавши смиренно въ одну заставу, объѣзжали полемъ къ дру