гой и старались казаться прибывшими на помощь. Самые Франпузскіе чиновники, умѣвшіе говорить по-русски, также разгла
шали о прибытіи на помощь свѣжаго войска, чему удалось мнѣ видѣть доказательство. Послѣ полудня пошелъ я на Рожественку къ одному изъ моихъ знакомыхъ, и вдругъ на дорогѣ встре
чаюсь съ однимъ Французскимъ комиссаромъ, съ бѣлою на рукѣ повязкою, означавшею его должность. Онъ былъ прежде старшимъ надзирателемъ въ пенсіонѣ Год-Фруа, гдѣ я съ нимъ познакомился. Едва узнавши меня въ крестьянскомъ платьѣ, какъ сказалъ: это ты М? Какимъ образомъ? Я разсказалъ ему о своемъ намѣреніи и потомъ спросилъ: скажи пожалуй, отчего Фран^ цузы такъ торопятся выходить?—Отъ того, что на мѣсто ихъ вступитъ сюда вспомогательный пятидесяти-тысячный корпусъ.—
Откуда же это?—Изъ Владимира.—Я улыбнулся надъ хвастовствомъ и подумалъ: коли такъ, то это столько же вѣрно, какъ и присылка легіоновъ изъ Вологды. Сказавши еще слова два съ новопожалованнымъ чиновникомъ, я пошелъ далѣе, и дорогою, сколько можно было, думалъ объ жалкой участи тѣхъ изъ соотечественниковъ, которые необходимо принуждены были при
нять на себя какія-нибудь должности по приказанію Французскаго начальства. Большая часть таковыхъ были отцы семейства, не имѣвшіе средствъ или случая выѣхать изъ Москвы, или мо
лодые люди оставшіеся при своихъ родителяхъ, которыхъ не могли вывезти. Тѣ и другіе по моему мнѣнію имѣли очень мно
го причинъ не упускать перваго средства, могущаго доставить имъ и семействамъ личную безопасность. Сверхъ того, кромѣ принужденія, которому нельзя было противиться, продолжитель
ный голодъ, каковой обѣщало зимованіе Французовъ въ Москвѣ и который уже начиналъ свирепствовать, неизвѣстность о соб
ственной участи, опасность быть употреблену въ тяжкія работы и подъ ноши, или быть ограблену до последней нитки, сохраненіе семейства: все сіе кого бы не принудило не только при
нять на себя какой-либо чинъ по непремѣнному приказанію, но даже искать онаго для спасенія жизни? Надобно еще припомнить, что всѣ, даже знатныя особы и чиновники, были всегда на ряду съ другими, мертвыми орудіями повелевающей власти, и пре
терпевали равную или жесточайшую участь съ своими рабами. Въ размышленіяхъ, прерываемыхъ каждымъ нечаяннымъ шумомъ, я пришелъ наконецъ въ домъ моего знакомаго и, увидившись съ его семействомъ, для котораго мой приходъ показался уди
шали о прибытіи на помощь свѣжаго войска, чему удалось мнѣ видѣть доказательство. Послѣ полудня пошелъ я на Рожественку къ одному изъ моихъ знакомыхъ, и вдругъ на дорогѣ встре
чаюсь съ однимъ Французскимъ комиссаромъ, съ бѣлою на рукѣ повязкою, означавшею его должность. Онъ былъ прежде старшимъ надзирателемъ въ пенсіонѣ Год-Фруа, гдѣ я съ нимъ познакомился. Едва узнавши меня въ крестьянскомъ платьѣ, какъ сказалъ: это ты М? Какимъ образомъ? Я разсказалъ ему о своемъ намѣреніи и потомъ спросилъ: скажи пожалуй, отчего Фран^ цузы такъ торопятся выходить?—Отъ того, что на мѣсто ихъ вступитъ сюда вспомогательный пятидесяти-тысячный корпусъ.—
Откуда же это?—Изъ Владимира.—Я улыбнулся надъ хвастовствомъ и подумалъ: коли такъ, то это столько же вѣрно, какъ и присылка легіоновъ изъ Вологды. Сказавши еще слова два съ новопожалованнымъ чиновникомъ, я пошелъ далѣе, и дорогою, сколько можно было, думалъ объ жалкой участи тѣхъ изъ соотечественниковъ, которые необходимо принуждены были при
нять на себя какія-нибудь должности по приказанію Французскаго начальства. Большая часть таковыхъ были отцы семейства, не имѣвшіе средствъ или случая выѣхать изъ Москвы, или мо
лодые люди оставшіеся при своихъ родителяхъ, которыхъ не могли вывезти. Тѣ и другіе по моему мнѣнію имѣли очень мно
го причинъ не упускать перваго средства, могущаго доставить имъ и семействамъ личную безопасность. Сверхъ того, кромѣ принужденія, которому нельзя было противиться, продолжитель
ный голодъ, каковой обѣщало зимованіе Французовъ въ Москвѣ и который уже начиналъ свирепствовать, неизвѣстность о соб
ственной участи, опасность быть употреблену въ тяжкія работы и подъ ноши, или быть ограблену до последней нитки, сохраненіе семейства: все сіе кого бы не принудило не только при
нять на себя какой-либо чинъ по непремѣнному приказанію, но даже искать онаго для спасенія жизни? Надобно еще припомнить, что всѣ, даже знатныя особы и чиновники, были всегда на ряду съ другими, мертвыми орудіями повелевающей власти, и пре
терпевали равную или жесточайшую участь съ своими рабами. Въ размышленіяхъ, прерываемыхъ каждымъ нечаяннымъ шумомъ, я пришелъ наконецъ въ домъ моего знакомаго и, увидившись съ его семействомъ, для котораго мой приходъ показался уди