полегитъ и запоетъ!“ И въ ту же минуту жареный пѣтухъ сорвался съ вертела, полетѣлъ и закричалъ: кукуреку! 1)
Легенды, хотя и касаются нѣкоторыхъ дѣйствительныхъ событій и лицъ, тѣмъ не менѣе, подобно всѣмъ другимъ народнымъ произведеніямъ, не знаютъ и не преслѣдуютъ исторической вѣрности. Онѣ даже раскрываютъ передъ нами цѣлый рядъ происшествій, связанныхъ съ именемъ Спасителя, о которыхъ не упоминается въ источникахъ, но который
справедливо обращаютъ на себя пытливое вниманіе ученыхъ. Въ этихъ разсказахъ не столько важна историческая правда передаваемаго событія, сколько правда гуманнаго христіанскаго одушевленія, проникающая собой все поэтическое созданіе. Чувство состраданія къ чужому несчастію, вложен
ное въ человѣка уже самою природою, подъ вліяніемъ возвышенныхъ идей христіанства, получило новое торжествен
ное освѣщеніе. Вся земная жизнь Спасителя была непрерывною проповѣдью о любви къ ближнему и милосердіи къ нищей братіи: убогимъ, больнымъ, пораженнымъ язвами заточеннымъ и страждущимъ; по вознесеніи на небо имъ оставилъ Онъ въ наслѣдіе свое святое имя:
Какъ вознесся Христосъ на небеса, Расплакалась нищая братія,
Расплакались бѣдные, убогіе, слѣпые и хромые: „Ужъ ты истинный Христосъ, царь небесный! Чѣмъ мы будемъ бѣдные питаться?
Чѣмъ мы будемъ бѣдные одѣваться, обуваться?“ —Не плачьете вы, бѣдные, убогіе! Дамъ я вамъ гору да золотую,
Дамъ я вамъ рѣку да медвяную...
Тутъ возговоритъ Иванъ да Богословецъ:
„Вѣдь ты, истинный Христосъ да царь небесный! Не давай ты имъ горы золотыя,
Не давай ты имъ рѣки медвяныя; Сильные-богатыя отнимутъ:
Много тутъ будетъ убійства,
Тутъ много будетъ кровопролитья.
1) Костомаровъ: Объ истор. значеніи русск. народн.
поэзіи, стр. 85.