нѣкоторымъ сходствомъ въ извѣстныхъ подроб
НОСТЯХЪ 1). Но исторія стоитъ тутъ на второмъ мѣстѣ; историческій фактъ служитъ какъ бы дополненіѳмъ, или, вѣрнѣе сказать, едва замѣтною рамкою, въ которую вставляются образы, не имѣющіе ни малѣйшаго отношенія къ действительности. ПѢсня историческая построена уже на чисто исто
рической основѣ, и если входятъ въ нее, осо
бенно въ первое время, подробности или миѳическаго, или легендарнаго свойства, то это совер
шается, во 1-хъ, какъ замѣчено выше, въ силу того поэтическаго процесса, который не можетъ воспроизводить исторію, какъ воспроизводитъ ее лѣтописецъ, т. е. безъ всякой примѣси фантазіи, безъ участія художественнаго чувства; а во 2-хъ потому, что народное творчество, выходя изъ періода героическаго и вступая въ слѣдующій—исто
рически, не можетъ вдругъ отрѣшиться отъ преданій перваго и заноситъ ихъ во второй въ не
прикосновенности, часто доходящей до сходства въ мельчайшихъ подробностяхъ.
Говоря, что пѣснями объ Иванѣ Грозномъ начинается въ русской народной словесности отдѣлъ чисто исторической поэзіи, мы имѣемъ въ виду не то, что дѣйствительно было, а то, что дошло до насъ изъ этой поэзіи; что касается до действительно бывшаго, создавшагося въ этой области, то
1) Попытка сблизить указанія былинъ съ лѣтописными свндѣтельствами сдѣлава, хотя съ нѣкоторыми натяжками, въ сочиненіи Л. Майкова: „Былины Владимирова Цикла“, стр. 23—29-.