Съ одной стороны, мы не можемъ не находить смѣшнымъ, когда прописная мораль характеризуетъ кровавыя катастрофы Французской
революціи, какъ проявленіе сознательной жестокости и самой обыкновенной злости, но, съ другой стороны, хотя эти жестокости учинены партіей,
болѣе симпатичной намъ, чѣмъ та, надъ которой эти жестокости учиня
лись, мы не станемъ описывать ихъ болѣе мягкими красками. Это было бы насиліемъ надъ исторической истиной, и этого мы будемъ тщательно
избѣгать. Партійнымъ пристрастіемъ мы не станемъ руководствоваться и при оцѣнкѣ отдѣльныхъ выдающихся личностей. Въужасныхъ бояхъ революціи проявлено было такъ много смѣлости, благородства, самозабвения, воодушевленія, самопожертвованія, презрѣнія къ смерти и любви къ человѣку, что у насъ нѣтъ словъ выразить свое удивленіе. Но все это мы находимъ у всѣхъ боровшихся партій. Безпристрастный судъ исторіи не можете упустить изъ виду того, что всѣ возникшія во время революции партіи проникнуты были убѣжденіемъ, что ихъ цѣли хороши и справедливы. И только это убѣжденіе сдѣлало ихъ способными жертвовать за свою идею и обнаружить тѣ духовныя качества, который вызываютъ наше преклоненіе.
По нашему мнѣнію, историкъ, ищущій истины, обязанъ, описывая историческія. событія, отрѣшиться отъ своихъ личныхъ симпатій и антипатій. Можно не питать симпатій ко двору Людовика XVI, но это вѣдь на даетъ еще права отрицать, что Марія-Антуанетта была умна; равнымъ, образомъ можно считать политическою необходимостью низверженіе Жиронды, но это вѣдь не обязываетъ отрицать у г-жи Роланъ и геній и героизмъ.
Мѣсто не позволяете намъ перечислить здѣсь работы, которыми мы пользовались при собираніи историческаго матеріала. Мы, однако, вполнѣ откровенно заявляемъ, что въ предѣлахъ дозволеннаго мы въ нашемъ
изложеніи пользовались плодами чужихъ трудовъ; все остальное принадлежите уже исключительно намъ.
Къ столѣтію 14 іюля, дня, въ который была взята штурмомъ Бастилія и который нынѣ сталъ національнымъ праздникомъ Франціи,
вѣроятно, появятся и другія сочиненія на ту же тему; не будете недостатка и въ попыткахъ представить въ ложномъ свѣтѣ это великое освободитель
ное движеніе. Мы взяли на себя задачу представить народу этотъ великій перевороте въ духѣ современнаго демократическаго міровоззрѣнія, представляющаго собою одинъ изъ продуктовъ этого непреходящаго по своему значенію событія. Насколько это намъ удалось,—судить не намъ.