и унесъ невѣдомо куда. Царь, запечалился-закручинился и не вѣдаетъ, какъ ему быть. Подросли царевичи, онъ и говорить имъ: «Дѣти мои любезные! кто изъ васъ поѣдетъ — мать свою отыщетъ?» Собрались два старініе сына и поѣхали; а за ними и младшій сталъ у отца про
ситься. «Нѣтъ,—говорить царь,—ты, сынокъ, не ѣзди, не покидай меня одного старика!» — «Позволь, батюшка! Страхъ какъ хочется по бѣлу
свѣту постранствовать да матушку отыскать». Царь отговаривалъ-отговаривалъ — не могъ отговорить: «Ну, дѣлать нечего, ступай; Богъ съ тобой!» Иванъ-царевичъ осѣдлалъ сваво (своего) добраго коня и пустился въ дорогу. Ехалъ-ѣхалъ, долго ли, коротко ли: скоро сказка сказывается, да не скоро дѣло дѣлается; пріѣзжаетъ къ лѣсу. Въ томъ лѣсу богатѣйшій дворецъ стоитъ. Иванъ-царевичъ въѣхалъ на широкій дворъ, увидалъ старика и говорить: «Много лѣтъ здравствовать,
старичокъ!» — «Милости просимъ! кто таковъ, доброй молодецъ?» «Я— Иванъ-царевичъ, сыаъ царя Бѣла- Бѣлянина и царицы Настасьи-золотой косы». — «Ахъ, племянникъ родной! куда тебя Богъ несетъ?» —- «Да такъ и такъ, говорить, ѣду отыскивать свою матушку. Не можешь ли ты сказать, дядюшка, гдѣ найдтч ее?» — «Нѣтъ, племянникъ, не знаю. Чѣмъ могу, тѣмъ и послужу тебѣ: вотъ тебѣ шарикъ, брось его передъ собою: онъ покатится и приведетъ тебя къ крутымъ, высокимъ
горамъ. Въ тѣхъ горахъ есть пещера: войди въ нее, возьми желѣзные когти, надѣнь на руки и Hä ноги п полѣзай на горы: авось, тамъ найдешь свою мать Настасью-золотую косу». Вотъ хорошо. Иванъ-царе
вичъ попрощался съ дядею и пустилъ передъ собою шарикъ; шарикъ катится-катится, а онъ за нимъ ѣдетъ. Долго ли, коротко ли, видитъ: братья его Петръ-царевичъ и Василій-царевичъ стоять въ чистомъ полѣ лагеремъ и множество войска съ ними. Братья его встрѣнули: «Ба! куда ты, Иванъ-царевичъ?» — «Да что, говорить, соскучился дома и задумалъ ѣхать отыскивать матушку. Отпустите войско домой да поѣдемте вмѣстѣ». Они такъ и сдѣлали: отпустили войско и поѣхали втроемъ за шарикомъ. Издали еще завидѣли горы—такія крутыя, высокія, что — и Боже мой! — верхушками въ небо уперлись. Шарикъ прямо къ пещерѣ прикатился; Иванъ-царевичъ слѣзъ съ коня и говорить братьямъ: «Вотъ вамъ, братцы, мой доброй конь; я пойду на горы матушку отыскивать, а вы здѣсь оставайтеся; дожидайтесь меня ровно три мѣсяца, а не буду черезъ три мѣсяца — и ждать нечего!» Братья думаютъ: «Какъ на эти горы влѣзать, да тутъ и голову поломать!» «Ну, говорятъ, ступай съ Богомъ, а мы здѣсь подождемъ». Иванъ-царевичъ по до шелъ къ пещерѣ, видитъ — дверь желѣзная; толкнулъ со всего
размаху — дверь отворилася; вошелъ туда — желѣзные когти ему на руки и на ноги сами надѣлися. Началъ на горы взбираться; лѣзъ-лѣзъ — цѣлой мѣсяцъ трудился, насилу наверхъ взобрался. «Ну, говорить, слава Богу!» Отдохнулъ немного и пошелъ по горамъ; шелъ - шелъ, шелъшелъ, смотритъ — мѣдной дворецъ стоитъ, у воротъ страшные змѣи
ситься. «Нѣтъ,—говорить царь,—ты, сынокъ, не ѣзди, не покидай меня одного старика!» — «Позволь, батюшка! Страхъ какъ хочется по бѣлу
свѣту постранствовать да матушку отыскать». Царь отговаривалъ-отговаривалъ — не могъ отговорить: «Ну, дѣлать нечего, ступай; Богъ съ тобой!» Иванъ-царевичъ осѣдлалъ сваво (своего) добраго коня и пустился въ дорогу. Ехалъ-ѣхалъ, долго ли, коротко ли: скоро сказка сказывается, да не скоро дѣло дѣлается; пріѣзжаетъ къ лѣсу. Въ томъ лѣсу богатѣйшій дворецъ стоитъ. Иванъ-царевичъ въѣхалъ на широкій дворъ, увидалъ старика и говорить: «Много лѣтъ здравствовать,
старичокъ!» — «Милости просимъ! кто таковъ, доброй молодецъ?» «Я— Иванъ-царевичъ, сыаъ царя Бѣла- Бѣлянина и царицы Настасьи-золотой косы». — «Ахъ, племянникъ родной! куда тебя Богъ несетъ?» —- «Да такъ и такъ, говорить, ѣду отыскивать свою матушку. Не можешь ли ты сказать, дядюшка, гдѣ найдтч ее?» — «Нѣтъ, племянникъ, не знаю. Чѣмъ могу, тѣмъ и послужу тебѣ: вотъ тебѣ шарикъ, брось его передъ собою: онъ покатится и приведетъ тебя къ крутымъ, высокимъ
горамъ. Въ тѣхъ горахъ есть пещера: войди въ нее, возьми желѣзные когти, надѣнь на руки и Hä ноги п полѣзай на горы: авось, тамъ найдешь свою мать Настасью-золотую косу». Вотъ хорошо. Иванъ-царе
вичъ попрощался съ дядею и пустилъ передъ собою шарикъ; шарикъ катится-катится, а онъ за нимъ ѣдетъ. Долго ли, коротко ли, видитъ: братья его Петръ-царевичъ и Василій-царевичъ стоять въ чистомъ полѣ лагеремъ и множество войска съ ними. Братья его встрѣнули: «Ба! куда ты, Иванъ-царевичъ?» — «Да что, говорить, соскучился дома и задумалъ ѣхать отыскивать матушку. Отпустите войско домой да поѣдемте вмѣстѣ». Они такъ и сдѣлали: отпустили войско и поѣхали втроемъ за шарикомъ. Издали еще завидѣли горы—такія крутыя, высокія, что — и Боже мой! — верхушками въ небо уперлись. Шарикъ прямо къ пещерѣ прикатился; Иванъ-царевичъ слѣзъ съ коня и говорить братьямъ: «Вотъ вамъ, братцы, мой доброй конь; я пойду на горы матушку отыскивать, а вы здѣсь оставайтеся; дожидайтесь меня ровно три мѣсяца, а не буду черезъ три мѣсяца — и ждать нечего!» Братья думаютъ: «Какъ на эти горы влѣзать, да тутъ и голову поломать!» «Ну, говорятъ, ступай съ Богомъ, а мы здѣсь подождемъ». Иванъ-царевичъ по до шелъ къ пещерѣ, видитъ — дверь желѣзная; толкнулъ со всего
размаху — дверь отворилася; вошелъ туда — желѣзные когти ему на руки и на ноги сами надѣлися. Началъ на горы взбираться; лѣзъ-лѣзъ — цѣлой мѣсяцъ трудился, насилу наверхъ взобрался. «Ну, говорить, слава Богу!» Отдохнулъ немного и пошелъ по горамъ; шелъ - шелъ, шелъшелъ, смотритъ — мѣдной дворецъ стоитъ, у воротъ страшные змѣи