Ивана-царевича радая такая: «Ну, говорить, ешь мой, возлюбленный! повеселимся, покушаемъ, да какъ бы намъ домой поскорѣй; а то здѣсь скучно, никого изъ людей нѣту!» — «Да кто же здѣсь прислуживаетъ?» — «А вотъ увидишь.» Только задумали они кушать, сейчасъ столь самъ накрывается, разныя ѣствы и вина сами на столъ являются; царица съ царевичемъ обѣдаютъ, а невидимая музыка имъ чудныя
пѣсни наигрываетъ. Наѣлись-напились они, отдохнули; говорить Иванъцаревичъ: «Пойдемъ, матушка, пора! насъ подъ горами братья дожи
даются. Да дорогою надобно трехъ царицъ избавить, что здѣсь у Вихря жили». Забрали все, что нужно, и отправились въ путь-дорогу; сначала зашли за царицей золотого царства, потомъ за царицей серебренаго, а тамъ и за царицей мѣднаго царства; взяли ихъ съ собою, захватили полотна и всякой всячины и въ скоромь времени пришли къ тому мѣсту, гдѣ надо съ горъ спускаться. Иванъ-царевичъ спустилъ на полотнѣ сперва мать, потомъ Елену Прекрасную и двухъ сестеръ ея. Братья стоять внизу — дожидаются, а сами думаютъ: «Оставимъ Ивана-царевича наверху, а мать да царицъ повеземъ къ отцу, п скажемъ, что мы ихъ отыскали». — «Елену Прекрасную я за себя
чилъ и говорить громкимъ голосомъ: «Врешь, проклятой змѣй! не воронь богатыря заносить, а доброй конь завозить».—«А, Иванъ-царевичъ! такъ ты здѣсь... Ну, что жъ, станемъ съ тобой биться, али мириться?» Отвѣчаетъ царевичъ: «Не за тѣмъ я пріѣхалъ, чтобы мириться, а за тѣмъ, чтобъ
предать тебя злой смерти».—«Коли такъ, пойдемъ въ чистое поле токъ дѣлать, чтобъ было на чёмъ разгуляться, силами помѣриться». Вышли въ чи
стое поле. Змѣй дунулъ — сдѣлался на три версты желѣзный токъ. «Ну,— говорить змѣй, станемъ воевать на этомъ мѣстѣ».—«Нѣтъ, твой токъ не го
дится!» сказалъ Иванѣ-царевичъ, и какъ дунулъ — сдѣлался стальной токъ на шесть вёрстъ. «Вотъ теперь будетъ гдѣ потѣшиться! Начинай ты, прокля
той змѣй!» Разошлись богатыри и опять сошлись; ударилъ змѣй Иванацаревича и вогналъ его по косточки въ стальной токъ. Разошлись и сошлись въ другой разъ; ударилъ Иванъ-царевичъ змѣя и съ одного маху отрубилъ ему мечомъ три головы; наклалъ костеръ, сжогъ змѣя въ пепелъ и пусти ль по вѣтру. Послѣ того пріѣзжаетъ царевичъ къ серебряному дворцу и сра
жается съ шестиглавымъ змѣемъ. Змѣй дунулъ — сдѣлался на шесть верстъ
мѣдной токъ. Иванъ-царевичъ дунулъ — сдѣлался токъ серебряной на двѣнадцать верстъ. Побѣдивъ этого непріятеля, царевичъ ѣдетъ къ золотому дворцу и сражается съ девятиглавымъ змѣемъ: змѣй дунулъ — сдѣлался токъ серебряной на девять верстъ; Иванъ-царевичъ дунулъ—сдѣлался токъ золотой на осьмнадцать верстъ. Убилъ царевичъ и это чудище и ѣдетъ къ
алмазному дворцу, въ которомъ жила его матушка Настастья - золотая коса у двѣнадцатиглаваго змѣя. Алмазной дворецъ, словно мельница, вертится,
а съ того дворца вся вселенная видна — всѣ царства и земли какъ на ладони. Царевичъ поздоровался съ своей матерью и говорить: «Какъ стану я съ змѣемъ сражаться, а мой доброй конь начнетъ съ привязи рваться, ты,
матушка, бѣги и отвязывай коня нескоро». Сказалъ и спрятался въ укромное мѣстечко. Прилетѣлъ двѣнадцатиглавый змѣй: «Фу! русскимъ духомъ воняетъ».—«Помилуй, змѣй!—говорить царица,—какъ сюда русскому духу зайти?