лѣтъ, пѣсня должна была принять на себя довольно пскаженій, всякого рода округленіи и безлицовокъ: отсюда мы видѣли выше вставленнаго уже маіора съ маіоршею. А тутъ, кромѣ того, въ самомъ началѣ, прибавилось обстоятельство неблагопріятное: объ опальныхъ, ссыльныхъ и казненныхъ, по крайности въ теченіе лѣтъ до государыни Елизаветы, пѣть было и опас
но, я просто невозможно пѣть громко, по крайности публично. Тому мы знаемъ рѣзкіе примѣры на нѣспяхъ о Ксеніи, Волконскомъ, отчасти о Разипѣ, особенно о Лопухиной, пѣсняхъ или документально запрещавшихся, или навлекавшихъ на поющаго бѣду, или, по тому самому, замѣтно сдержанныхъ, осторожныхъ, вынужденныхъ обобщать, округлять, безлицовать, безъименовать. Въ концѣ сего выпуска, и по поводу тѣхъ же Шереметевыхъ, мы увидимъ совершенно такое же явленіе, гдѣ событіе само по себѣ было прекрасно и отрадно, но не временнымъ обстоятельствамъ сдержи
вало поющихъ осторожностью.—Послѣ этого, кажется, намъ совершенно ясны будутъ историческія пѣсни:
Князь Ваня Долгорукій
и
молодая жена его боярыйя
(Наталья Борисовна).
Казнятъ князя Долгорукаго.
1.
(Тульской губ. и Тѵ.і. уѣзда).
По большой дорцжкѣ 1)
Не купца ведутъ, не боярина 2), Самого князя 3) Долгорукаго. ‘
По бокамъ идутъ два полка солдатъ, 5. Два полка солдатъ, два тысячныхъ;
Напередъ идетъ самъ грозной палачь;
1) Этимъ, по забвеніи Новгорода, устранена Москва и кромѣ того помнится дальняя ссылка „большой Владимірской дорогой (хотя собственно сначала Рязанской, а послѣ на Березовъ). Разпорѣчіе: .,Пο большой било по дорожкѣ.“—4) Разнорѣчіе: „не простаго боярина.*—3) Это „самого то