и практику гимназической среды, духъ семьи и начавшую складываться личность мальчика.
Въ гимназіи же стала обнаруживаться присущая Аоанасьеву юмористическая жилка, нашедшая себѣ первое примѣненіе въ поэмѣ «Псюхіада», гдѣ изображались разныя злоключенія учениковъ съ «добровольно-обязательными» занятіями греческимъ языкомъ J); поэма, принадлежавшая Аѳанасьеву и его товарищу Средину, долго послѣ ихъ выхода жила въ гимназическихъ преданіяхъ.
Шелъ Аѳанасьевъ въ гимназіи постоянно однимъ изъ первыхъ, удовлетворяя свою любознательность главнымъ образомъ чтеніемъ
книгъ дома на каникулахъ; страсть его къ книгамъ росла. Приводимъ мѣсто изъ воспоминаній его брата (Н. Н.) въ письмѣ къ намъ, рисующее Аѳанасьева среди домашней обстановки въ его пріѣзды на кани
кулы въ Вобровъ. «Быстрый, энергичный и настойчивый, Александръ скоро освоился съ домашними распорядками и не оставался долго въ праздности. Въ этомъ юномъ возрастѣ онъ уже проявлялъ свою любо
знательность и чрезвычайную жажду къ чтенію. Отецъ нашъ постоянно выписывалъ «Библіотеку для Чтенія» и у знакомыхъ бралъ «Отечественныя Записки», «Москвитянинъ», «Пантеонъ» и «Репертуаръ русской
сцены», да, кромѣ того, было много оставшихся послѣ дѣда книгъ историческихъ и литературныхъ. Все это служило брату обильнымъ источникомъ для утоленія его страсти къ чтенію, которому онъ посвящалъ все свое время, удѣляя для отдыха лишь непродолжительные вечерніе часы да какой-нибудь часъ послѣ обѣда. Чтеніемъ занимался онъ, очевидно, не ради простого только развлеченія или пріятнаго препровожденія времени, потому что всегда имѣлъ при себѣ бумагу
и карандашъ и аккуратно записывалъ свои замѣтки и всѣ такія записи тщательно сберегалъ». Далѣе Н. Н. Аѳанасьевъ сообщаетъ нѣсколько данныхъ о страсти его брата къ книгамъ въ болѣе позднее время; приводимъ ихъ теперь же.
«Въ 1853 году, возвращаясь изъ Горы-Горѣцкаго института домой, я пробылъ цѣлую недѣлю въ Москвѣ и убѣдился, что братъ еще болѣе пристрастился къ чтенію и съ интересовавшей его книгой не разставался даже въ такіе моменты, когда не представлялось необходимыхъ удобствъ для чтенія; такъ, садясь обѣдать, онъ въ ожиданіи перваго блюда, отодвигалъ свой приборъ и на его мѣсто укладывалъ книгу и бумагу, продолжая читать или писать до появленія на столѣ кушанья; тогда книга и приборъ перемѣщались, и онъ начиналъ ѣсть и притомъ всегда торопливо, «на скоряхъ», какъ обыкновенно ѣдятъ на желѣзнодорожныхъ станціяхъ; такія перемѣщенія повторялись
1) Министръ нар. проев. Уваровъ тогда дѣлалъ опыты съ греческимъ яз., вводя его для желающихъ; начальство гимназіи, желая выслужиться, приказывало учиться по-гречески безъ отговорокъ.
Въ гимназіи же стала обнаруживаться присущая Аоанасьеву юмористическая жилка, нашедшая себѣ первое примѣненіе въ поэмѣ «Псюхіада», гдѣ изображались разныя злоключенія учениковъ съ «добровольно-обязательными» занятіями греческимъ языкомъ J); поэма, принадлежавшая Аѳанасьеву и его товарищу Средину, долго послѣ ихъ выхода жила въ гимназическихъ преданіяхъ.
Шелъ Аѳанасьевъ въ гимназіи постоянно однимъ изъ первыхъ, удовлетворяя свою любознательность главнымъ образомъ чтеніемъ
книгъ дома на каникулахъ; страсть его къ книгамъ росла. Приводимъ мѣсто изъ воспоминаній его брата (Н. Н.) въ письмѣ къ намъ, рисующее Аѳанасьева среди домашней обстановки въ его пріѣзды на кани
кулы въ Вобровъ. «Быстрый, энергичный и настойчивый, Александръ скоро освоился съ домашними распорядками и не оставался долго въ праздности. Въ этомъ юномъ возрастѣ онъ уже проявлялъ свою любо
знательность и чрезвычайную жажду къ чтенію. Отецъ нашъ постоянно выписывалъ «Библіотеку для Чтенія» и у знакомыхъ бралъ «Отечественныя Записки», «Москвитянинъ», «Пантеонъ» и «Репертуаръ русской
сцены», да, кромѣ того, было много оставшихся послѣ дѣда книгъ историческихъ и литературныхъ. Все это служило брату обильнымъ источникомъ для утоленія его страсти къ чтенію, которому онъ посвящалъ все свое время, удѣляя для отдыха лишь непродолжительные вечерніе часы да какой-нибудь часъ послѣ обѣда. Чтеніемъ занимался онъ, очевидно, не ради простого только развлеченія или пріятнаго препровожденія времени, потому что всегда имѣлъ при себѣ бумагу
и карандашъ и аккуратно записывалъ свои замѣтки и всѣ такія записи тщательно сберегалъ». Далѣе Н. Н. Аѳанасьевъ сообщаетъ нѣсколько данныхъ о страсти его брата къ книгамъ въ болѣе позднее время; приводимъ ихъ теперь же.
«Въ 1853 году, возвращаясь изъ Горы-Горѣцкаго института домой, я пробылъ цѣлую недѣлю въ Москвѣ и убѣдился, что братъ еще болѣе пристрастился къ чтенію и съ интересовавшей его книгой не разставался даже въ такіе моменты, когда не представлялось необходимыхъ удобствъ для чтенія; такъ, садясь обѣдать, онъ въ ожиданіи перваго блюда, отодвигалъ свой приборъ и на его мѣсто укладывалъ книгу и бумагу, продолжая читать или писать до появленія на столѣ кушанья; тогда книга и приборъ перемѣщались, и онъ начиналъ ѣсть и притомъ всегда торопливо, «на скоряхъ», какъ обыкновенно ѣдятъ на желѣзнодорожныхъ станціяхъ; такія перемѣщенія повторялись
1) Министръ нар. проев. Уваровъ тогда дѣлалъ опыты съ греческимъ яз., вводя его для желающихъ; начальство гимназіи, желая выслужиться, приказывало учиться по-гречески безъ отговорокъ.