Описывать этотъ періодъ правильной, честной семейноэгоистической жизни чрезвычайно трудно. Мало или вовсе нѣтъ выдающихся фактовъ. То, что въ матеріалахъ (письмахъ, замѣткахъ, разсказахъ) описывается какъ интересный фактъ, то большею частью носитъ характеръ чисто-семейный, интимный, и при выборѣ его всегда остается колебаніе, нуж
но ли опубликовывать этотъ фактъ или отнести его къ области частной, интимной жизни, не подлежащей опубликованію. Конечно, никто не проведетъ рѣзкой границы меж
ду 2-мя группами такого рода явленій. И проведенная мною черта далеко не безошибочна. Очень буду радъ, если меня кто-нибудь исправитъ въ интересахъ самаго дѣла, въ интересахъ красоты и правды изображенія всѣмъ намъ дорогого лица.
Во-вторыхъ, двумя выдающимися фактами этого періода были написанія двухъ большихъ романовъ. Какъ бы ни были замѣчательны эти факты сами по себѣ, они представляютъ болѣе матеріалъ для литературнаго критика, чѣмъ для біографа.
Художественная, творческая работа выводить художника изъ области личной жизни и пріобщаетъ его къ жизни міровой, и она ускользаетъ отъ взоровъ біографа. Съ другой стороны, и внутренняя субъективная работа художника не можетъ быть вполнѣ доступна біографу; большею частью ему бываетъ открыта только подготовительная работа ху
дожника, самый же процессъ творчества навсегда и для всѣхъ остается тайной.
Я сдѣлалъ попытку разсматривать эти факты какъ явленія жизни самого Льва Николаевича, освѣтивъ ихъ и съ его личной точки зрѣнія, насколько она мнѣ была доступна, и какъ явленія общественнаго характера, указавъ на главнѣйшія черты того броженія, которое вызывало въ обществѣ читателей и критиковъ появленіе этихъ великихъ произве
дены. Конечно, и тутъ не обошлось безъ промаховъ, но я сдѣлалъ, что могъ.