рушать и уничтожать. Случится то, что грезится Раскольникову на каторгѣ:
«Люди убивали другь друга въ какой-то безсмысленной злобѣ. Собирались другъ на друга цѣлыми арміями, но арміи, уже въ походѣ, вдругъ начинали сами терзать себя, разстраивались, воины бросались другъ на друга, кололись и рѣзались, кусали и ѣли другъ друга. Оставили самыя обыкновенный ремесла, потому что всякій предлагалъ свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледѣліе. Кое-гдѣ люди сбѣгались въ кучи, соглашались вмѣстѣ на что-нибудь, клялись не разставаться,—но тотчасъ же начинали что-нибудь совер
шенно другое, чѣмъ сейчасъ же сами предполагали, начинали обвинять другъ друга, дрались и рѣзались. Начались пожары,
начался голодъ. Всѣ и все погибало. Спастись во всемъ мірѣ могли только нѣсколько человѣкъ, это были чистые и избран
ные, предназначенные начать новый родъ людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигдѣ не вндалъ этихъ людей, никто не слыхалъ ихъ слова и голоса».
III.
Не забывающіе про смерть.
Въ «Дневникѣ писателя» Достоевскій приводить сочиненное пмъ письмо одного самоубійцы, — «разумѣется, матеріалиста(«Приговоръ»).
«Я не могу быть счастливъ,—пишетъ самоубійца, — даже и при самомъ высшемъ инепосредственномъ счастьѣ любви къ ближнему и любви ко мнѣ человѣчества, ибо знаю, что завтра же все это будетъ уничтожено: и я, и все счастье это,
и вся любовь, и все человѣчество — обратимся въ ничто, въ прежній хаосъ. А подъ такимъ условіемъ я пи за что пе могу принять никакого счастья, просто потому, что не буду и не могу быть счастливъ подъ условгемъ грозящаго завтра пуля. Это—чувство, это непосредственное чувство, и я не могу побороть его».
Какіе логическіе доводы можно привести противъ этого разсужденія? Никакихъ. Разсужденіе вполнѣ правильно. Человѣкъ не мОжетъ не знать, что онъ умретъ,—не завтра, такъ черезъ двадцать, черезъ сорокъ лѣтъ. Что же это за безсмыслица, что же это за странная душевная тупость—думать о какомъ-то счастьѣ, суетливо устраивать мимолетную жизнь, стремиться, бороться, чего-то желать и ждать. Для чего?.. Два только есть логически-разумныхъ выхода,—либо убить себя, либо послѣ