Первая заключается в следующем. Восприимчивый читатель знакомится с древнегреческим поэтом, скажем, с Софо
клом; он производит на него известное впечатление, но все же не такое сильное, как какой-нибудь драматург современности или недавнего прошлого. И вот готов приговор: этот драма
тург „выше или „лучше Софокла. Эта иллюзия очень естественна: ведь современность уже тем, что она современна,
способна затронуть гораздо более струн в нашем сознании, и в этом отношении даже самый посредственный беллетрист на
ших дней пользуется большим преимуществом перед самым гениальным писателем древности. Отрезвляющим средством может служить воспоминание о тех, которые в более ранние времена стали жертвами такой же иллюзии—выдающихся
людях, суждения которых, однако, ныне способны вызвать лишь улыбку с нашей стороны. В конце ХѴП в. Ш. Перро, автор знаменитых сказок, в том своем памфлете, с которого начинается „спор древних и новых , ставит не только Паскаля выше Платона, но и роман о Кире (Cyrus) г-жи де-Скюдери „в десять раз выше Илиады; почти в то же время великий
Лейбниц приказывает греческим поэтам спрятаться в подполье иеред немецкой лирой, перед Флемингами и Опицами. Кто ныне знает Скюдери и Флемингов—и кто не знает Гомера и
Софокла? Так новичку альпинисту, спускающемуся по долине Шамони, возвышающиеся над ним второстепенные горы ка
жутся много выше, чем замыкающая перспективу снеговая пирамида Монблана; но стоит ему пройти два-три километра—второстепенные горы опускаются низко-низко, а Монблан остается Монбланом.
Ныне, конечно, только очень наивные люди способны отдаться этой иллюзии; опаснее другая. Знакомясь с греческими писателями, современный человек бывает склонным ценить непосредственно—пусть даже очень высоко—то, что ему не
посредственно и сразу понятно, остальное же либо оставлять без внимания, либо даже осуждать. Между тем именно среди