Чѣмъ ярче въ литературномъ произведеніи эти отпечатки школы, направленія, вкуса, психологіи мысли и творче
ства, ихъ національнаго склада, личности писателя, тѣмъ произведете литературнѣе и тѣмъ длиннѣе цѣпь, связываю
щая его съ соціальными условіями жизни и съ историческими обстоятельствами эпохи. Но, быть можетъ, длина этой цѣпи находится въ прямомъ отношеніи къ ея прочности.—Когда вышеуказанные признаки (школы, психологіи мысли и т. д.) убываютъ, тогда идетъ на ущербъ и литературность произведенія. Когда они доходятъ до минимума, или совсѣмъ исчезаютъ, тогда мы имѣемъ не литературное произведете, а историческій документъ, указъ, докладную записку, грамоту, юридическій актъ, прокламацію и т. д., гдѣ жизнь отра
жается непосредственно, какъ въ зеркалѣ; и между такимъ произведеніемъ и жизнью нѣтъ замѣтнаго разстоянія, нѣтъ посредствующей цѣпи...
Въ ряду подобныхъ документовъ найдутся и такіе, которые отразили на себѣ вліяніе литературной манеры, или въ которыхъ болѣе или менѣе живо сказалась личность автора. Такова, напримѣръ, извѣстная „Записка1* Карамзина. Этого рода вещи стоятъ на переходѣ отъ „документа къ литературному произведенію. Между ними и жизнью уже есть разстояніе, но незначительное. Для историко-литературнаго изученія онѣ представляютъ тотъ интересъ, какой вообще имѣютъ всѣ переходныя формы.
Исходя изъ вышеизложениаго воззрѣнія, мы выработали слѣдующій планъ изложенія „Исторіи русской литературы XIX вѣка“.
Явленія литературы приведены въ связь съ явленіями общественности. Съ этою дѣлью въ изложеніе введены
историческіе очерки соціально-политическихъ отношеній. Таковы:
1) Историческій очеркъ первой четверти вѣка, т.-е. „Александровской эпохи , на которой лежитъ особый историческій отпечатокъ, и которая въ литературной исторіи также отмежевывается особыми явленіями и характерными чертами (нашъ „романтизмъ , байронизмъ, явленіе Пушкина, сатира Грибоѣдова и др.).
2) Историческій очеркъ эпохи 1825—1855 гг.,
ства, ихъ національнаго склада, личности писателя, тѣмъ произведете литературнѣе и тѣмъ длиннѣе цѣпь, связываю
щая его съ соціальными условіями жизни и съ историческими обстоятельствами эпохи. Но, быть можетъ, длина этой цѣпи находится въ прямомъ отношеніи къ ея прочности.—Когда вышеуказанные признаки (школы, психологіи мысли и т. д.) убываютъ, тогда идетъ на ущербъ и литературность произведенія. Когда они доходятъ до минимума, или совсѣмъ исчезаютъ, тогда мы имѣемъ не литературное произведете, а историческій документъ, указъ, докладную записку, грамоту, юридическій актъ, прокламацію и т. д., гдѣ жизнь отра
жается непосредственно, какъ въ зеркалѣ; и между такимъ произведеніемъ и жизнью нѣтъ замѣтнаго разстоянія, нѣтъ посредствующей цѣпи...
Въ ряду подобныхъ документовъ найдутся и такіе, которые отразили на себѣ вліяніе литературной манеры, или въ которыхъ болѣе или менѣе живо сказалась личность автора. Такова, напримѣръ, извѣстная „Записка1* Карамзина. Этого рода вещи стоятъ на переходѣ отъ „документа къ литературному произведенію. Между ними и жизнью уже есть разстояніе, но незначительное. Для историко-литературнаго изученія онѣ представляютъ тотъ интересъ, какой вообще имѣютъ всѣ переходныя формы.
Исходя изъ вышеизложениаго воззрѣнія, мы выработали слѣдующій планъ изложенія „Исторіи русской литературы XIX вѣка“.
Явленія литературы приведены въ связь съ явленіями общественности. Съ этою дѣлью въ изложеніе введены
историческіе очерки соціально-политическихъ отношеній. Таковы:
1) Историческій очеркъ первой четверти вѣка, т.-е. „Александровской эпохи , на которой лежитъ особый историческій отпечатокъ, и которая въ литературной исторіи также отмежевывается особыми явленіями и характерными чертами (нашъ „романтизмъ , байронизмъ, явленіе Пушкина, сатира Грибоѣдова и др.).
2) Историческій очеркъ эпохи 1825—1855 гг.,