Въ силу природныхъ условій, главнымъ образомъ климатическихъ, одежда въ тропическихъ странахъ бываетъ лишнею. Если же она тамъ существуетъ, то носитъ характеръ болѣе украшенія, нежели одежды въ собственномъ смыслѣ. Желаніе украшать себя присуще человѣку на всѣхъ ступеняхъ его духовнаго развитія.
Что касается чувства стыда, вызываемаго неприкрытіемъ тѣмъ или инымъ способомъ наиболѣе требующихъ того частей человѣческаго тѣла, то первобытный человѣкъ вовсе не сознаетъ и не проявляетъ такого чувства. Это явленіе замѣчается и на послѣдующихъ ступеняхъ развитія человѣчества. Существованіе одеж
ды, взятое само по себѣ отдѣльно, не является абсолютнымъ показателемъ состоянія нравственности и духовныхъ качествъ извѣстнаго народа. Лишь впослѣдствіи,
только съ момента появленія у населенія одежды и съ постепеннымъ развитіемъ его духовной и матеріальной культуры, пробуждается въ человѣкѣ то чувство, которое въ современномъ образованномъ обществѣ назы
вается стыдливостью; по преимуществу, впрочемъ, оно внѣшняго характера и составляетъ дѣло привычки.
Китаянка старательно прячетъ подъ платье свои изуро
дованныя Ножки. Наша замужняя крестьянка стыдится снять съ головы повязанный платокъ.
Въ тропическихъ и субтроническихъ странахъ одежда стала возникать у человѣка изъ его эстетическихъ стремленій — именно съ того момента, когда человѣкъ, выбирая вещь для украшенія себя, сталъ отличать кра
сивое отъ некрасиваго. Это умѣнье, появившись разъ,
усовершенствовалось само и облагораживало человѣка съ его эстетическимъ вкусомъ и духовнымъ складомъ.
Но у первобытнаго человѣка былъ и другой поводъ обзаводиться украшеніями (или что тоже одѣяніями).
Голодъ, вынуждалъ его охотиться за птицей и звѣрями. Остатки отъ добычи, не употребленные въ пищу, какъ перья, кости, волосъ и т. п. человѣкъ сберегалъ и укра