ни в какой мере не соответствует подлинному и сложному пути развития русской фольклористики. В этой схеме она совершенно отрывается и от истории русской литературы и критики и от истории русской общественной мысли в целом. В частности, остается совершенно неучтенной роль, которую сыграло в развитии русской фольклористики революционное просветительство и его вожди, великие идеологи крестьянской революции, Чернышевский и Добролюбов.
В сущности говоря, эти „новые схемы только рабски повторили схемы, выдвинутые и разработанные дореволюционной историографией. В. Зельцер и его последователи дали этим старым схемам социологический этикетаж, но самые схемы оставили нетронутыми, сохранив незаполненными и те лакуны, которые сознательно оставляла старая наука. 1
Так, напр., старая историография совершенно систематически и последовательно замалчивала деятельность одного из замечательнейших фолькло
ристов — фольклориста-революционера И. А. Худякова. Конечно, его сборники упоминаются и цитируются, но вся его деятельность в целом, его теоретические труды, так же как и его судьба, оставались вне внимания историков нашей науки.
Единственное исследование, посвященное И. А. Худякову, является в сущности попыткой дискредитации его как ученого. 2 Совершенно замолчано и погребено прежними историками и имя Прыжова, и, повторяю, нашему поколению ученых падает на долю ответственная задача широко осветить и осмыслить их вклад в русскую науку. И, конечно, уже a priori можно сказать, что револю
ционное просветительство должно было сыграть огромную роль и в развитии фольклорных изучений. Тесно связанная с развитием литературы, фолькло
ристика не могла не отразить и этого одного из величайших этапов в истории развития нашей общественной мысли.
Совершенно не освещена и роль Добролюбова в истории русской фольклористики, причем необходимо подчеркнуть, что в данном случае речь должна итти не только о влиянии общих идей и общей деятельности Добролюбова, но об его непосредственном участии в разработке конкретных и специфических задач и проблем фольклористики.
1 Вообще следует подвергнуть полному пересмотру установленную еще дореволюционной фольклористикой и безоговорочно принятую всеми последующими исследователями историографическую схему. Согласно этой схеме история русской фольклористики открывается мифологической теорией, сменяется теорией заимствования и, наконец, последняя уступает место истори
ческой теории. Схема в таком виде представляется совершенно отвлеченной и не соответствует реальной последовательности научных школ и течений. Знаменитая диссертация Л. Н. Майкова „О былинах Владимирова цикла появилась в 1863 г., т. е. за пять лет до статей В. В. Стасова о происхождении русских былин, и в дальнейшем оба эти направления, „историческое и „сравни
тельное , идут и развиваются совершенно параллельно; работы многих ученых можно относить к какой-либо одной из этих определенных школ только при некотором насилии над фактами, напр., работы М. Е. Халанского и др. Ни в коем случае нельзя всецело вести по линии „компа
ративистской школы и работы А. (Александра) Н. Веселовского, который более всего и прежде всего является „историком .
2 Е. А. Бобров. Научно-литературная деятельность И. А. Худякова. Жури. М. Н. Пр.,
1908, VIII.
В сущности говоря, эти „новые схемы только рабски повторили схемы, выдвинутые и разработанные дореволюционной историографией. В. Зельцер и его последователи дали этим старым схемам социологический этикетаж, но самые схемы оставили нетронутыми, сохранив незаполненными и те лакуны, которые сознательно оставляла старая наука. 1
Так, напр., старая историография совершенно систематически и последовательно замалчивала деятельность одного из замечательнейших фолькло
ристов — фольклориста-революционера И. А. Худякова. Конечно, его сборники упоминаются и цитируются, но вся его деятельность в целом, его теоретические труды, так же как и его судьба, оставались вне внимания историков нашей науки.
Единственное исследование, посвященное И. А. Худякову, является в сущности попыткой дискредитации его как ученого. 2 Совершенно замолчано и погребено прежними историками и имя Прыжова, и, повторяю, нашему поколению ученых падает на долю ответственная задача широко осветить и осмыслить их вклад в русскую науку. И, конечно, уже a priori можно сказать, что револю
ционное просветительство должно было сыграть огромную роль и в развитии фольклорных изучений. Тесно связанная с развитием литературы, фолькло
ристика не могла не отразить и этого одного из величайших этапов в истории развития нашей общественной мысли.
Совершенно не освещена и роль Добролюбова в истории русской фольклористики, причем необходимо подчеркнуть, что в данном случае речь должна итти не только о влиянии общих идей и общей деятельности Добролюбова, но об его непосредственном участии в разработке конкретных и специфических задач и проблем фольклористики.
1 Вообще следует подвергнуть полному пересмотру установленную еще дореволюционной фольклористикой и безоговорочно принятую всеми последующими исследователями историографическую схему. Согласно этой схеме история русской фольклористики открывается мифологической теорией, сменяется теорией заимствования и, наконец, последняя уступает место истори
ческой теории. Схема в таком виде представляется совершенно отвлеченной и не соответствует реальной последовательности научных школ и течений. Знаменитая диссертация Л. Н. Майкова „О былинах Владимирова цикла появилась в 1863 г., т. е. за пять лет до статей В. В. Стасова о происхождении русских былин, и в дальнейшем оба эти направления, „историческое и „сравни
тельное , идут и развиваются совершенно параллельно; работы многих ученых можно относить к какой-либо одной из этих определенных школ только при некотором насилии над фактами, напр., работы М. Е. Халанского и др. Ни в коем случае нельзя всецело вести по линии „компа
ративистской школы и работы А. (Александра) Н. Веселовского, который более всего и прежде всего является „историком .
2 Е. А. Бобров. Научно-литературная деятельность И. А. Худякова. Жури. М. Н. Пр.,
1908, VIII.