В рубрике «Электроархив» мы републикуем знаковые статьи и материалы об искусстве, архитектуре, истории и культуре из оцифрованных изданий «Электронекрасовки».

Под влиянием каких факторов складывается современный костюм? Отвечая на этот вопрос, обычно справедливо указывают на ряд особенностей современного этапа развития общества и его художественной культуры.

Однако, как правило, забывают о влиянии на характер нашей одежды всей истории искусства костюма. Ведь если мы выделим крупнейшие художественные эпохи, то обнаружим строгую последовательность в смене одних форм одежды другими, ни одна из которых не возникает заново, а развивается по определенным законам.

В данной статье мы кратко прослеживаем историю костюма предшествующих эпох, в дальнейшем предполагаем проанализировать костюм наших дней, как одну из ступеней единого исторического процесса.

Костюм, едва возникнув, становится предметом творчества. Вся история костюма — история искусства костюма. Последовательная смена различных форм турнюров, корсетов, отделок, декольте, каблуков, всех этих нелепостей с точки зрения практической функции костюма, находит себе оправдание лишь в эстетической его стороне и свидетельствует о том, что человек хочет одеваться не только тепло и удобно, но и красиво.

История костюма сложна, богата разнообразными формами, сменяющими друг друга часто по воле случая, под влиянием внезапной моды. Поэтому на первый взгляд она кажется хаотичной. Но если посмотреть на историю костюма «издали», выделив какие-то основные большие эпохи, нас поразит логичность его развития, логичность не только в этом смысле, что он является продуктом данной эпохи, ее художественной культуры, но и в том, что сами формы закономерно, в диалектической последовательности сменяют друг друга.

Археология не дает почти никаких сведений о костюме первобытного человека.

Поэтому, приступая к его изучению, мы вынуждены обратиться к искусству современных племен, сохраняющих черты первобытной культуры, например, населения Океании, некоторых племен Центральной Африки. У первобытных народов многие виды деятельности принимают форму искусства. Искусством являются первые попытки объяснения мира (легенды и сказки о солнце, дожде, происхождении людей и животных); религиозные обряды, магические действа, празднества — все это, по существу, театрализованные представления с музыкой, танцами и пантомимой.

Необыкновенно образна речь первобытных племен, в языке которых еще слишком мало абстрактных понятий, их письменность только начинает развиваться из рисунка. Стихия творчества проникает и в быт. В примитивных цивилизациях очень распространены различного рода церемонии — церемонии бракосочетания, объявления войны и заключения мира, приема посла другого племени, приема гостя, церемонии знакомства, заключения дружбы, посвящения в совершеннолетие и т. д. Любой важный шаг своей жизни человек стремится превратить в спектакль.

В этом мире, насыщенном образным творчеством, находит свое место и костюм. Сделанный из очень простых материалов, он причудлив и почти до неузнаваемости меняет облик человека. Он подчас неподражаем по виртуозности композиции, яркости красок, прихотливости фантазии.

Люди первобытных племен то покрывают лицо узорами, делают прически, невероятно сложные по конструкции и вычурные по форме, то раскрашивают тело «под скелет», то опутывают его нитями бус, то полностью скрывают под густыми рядами растительных волокон. Как в быту каждое важное действие человек превращает в церемонию, так с помощью костюма, используя самые разнообразные материалы и непрестанно меняя их, человек стремится придать зрелищный характер своей внешности. Он как бы радуется и удивляется неожиданным преобразованиям своей наружности. Он почти не заботится о подчеркивании красоты тела, выявлении его естественных ритмов и форм.

На этих ранних этапах развития для человека важны не данные природы, а осознание своей человеческой власти над ними. Красота для первобытного человека — прежде всего то, в чем он воплощает свою волю и созидательную способность, то, в чем он непосредственно и прямо утверждает себя как существо, обладающее сознанием и в этом качестве противостоящее природе. Вместе с тем он по-человечески осмысляет материал природы, приспосабливая его для своих целей, наделяет его эстетической, то есть, по существу, не свойственной ему функцией.

Музыкантши. Фрагмент росписи древнеегипетской гробницы. XV в. до н. э. Прямая рубашка — калазирис — основной тип одежды в Древнем Египте.

Иное искусство и иной костюм мы найдем в древневосточных рабовладельческих деспотиях. На протяжении тысячелетий в искусстве этой эпохи господствуют одни и те же каноны, раз навсегда установившаяся иконография. В рельефах фигуры выстраиваются правильными рядами, все подчинено строгому ритму и почти механическому порядку. Изображения лишаются живой непосредственности, человеческая фигура обобщается в рельефе до плоского единообразного контура, а в скульптуре — до геометрического объема.

Орфей и Эвридика. Древнегреческий рельеф. V в. до н. э. Пластичные, свободно падающие драпировки древнегреческих хитонов подчеркивали красоту человеческого тела.

Древнеегипетский костюм очень скуп, почти сух и геометричен. Его основной тип — прямая рубашка, в Египте позднего времени ее делают из тонкой ткани, собранной в мелкую складку. Выразительность такого костюма аналогична выразительности древневосточной скульптуры, рельефа: его материал и конструкция единообразны, композиция лапидарна, силуэт, следуя за линиями тела, обобщает и схематизирует их. Здесь ярко воплотилась способность человека подчинить себе природный материал, логично, по своим законам организовать его, создать определенную, ясную форму. Отсюда подчеркнутая «правильность» древнеегипетского костюма: точный треугольник фартука (для сохранения формы его жестко крахмалили), прямоугольник женской рубашки, трапеция клафта; отсюда — созданная разумом, «неприродная» точность ритмов в орнаменте, в однообразных складках платья. Рядом с первобытным такой костюм может показаться обедненным и маловыразительным. На самом деле это более высокий этап в развитии искусства, потому что в нем полнее определилась сущность человека мыслящего, стремящегося в своей деятельности к строгой оформленности в противоположность видимой случайности и беспорядочности природы. В простых, но очень продуманных формах одежды, созданной древними египтянами, активность человеческого сознания выступает гораздо яснее, чем в прихотливой сложности костюма первобытного, так же как и египетское искусство в своих монументальных произведениях сумело запечатлеть нечто большее, чем простую наблюдательность, отразившуюся в изобразительном творчестве первобытных народов.

Император на троне. Немецкая миниатюра. X в. Романский костюм вводит прилегающую одежду, но ещё сохраняет драпированный плащ античного типа.

Принципиально иначе решается соотношение одежды и фигуры в костюме древних греков и римлян. Греки не кроят ткань и почти не сшивают ее. Драпируясь в прямоугольный кусок материала, они обыгрывают своеобразное качество ткани, ее способность собираться в складки. Таковы хитон, гиматий, пеплос. Еще более сложный рисунок драпировок мы увидим в римской тоге, где каждый характерный изгиб имел даже свое название. Форма древнеегипетского костюма задана заранее, и он лишь механически сочетается с фигурой. Одежда древних греков фактически не имеет своей формы: прямоугольный или овальный кусок ткани становится костюмом лишь на фигуре. Здесь оба элемента — материал и фигура — более самостоятельны, и только в единстве они рождают образ костюма, причем его пропорции и масштаб определяются фигурой, а ткань, обволакивая ее, создает красивый, непрестанно меняющийся рисунок драпировок.

Для грека прекрасен прежде всего сам человек. И греческое искусство, в противоположность египетскому, дает нам не отвлеченный символ мира, а раскрывает его реальность. Поэтому оно так правдиво в изображении человека, являющегося сюжетом античного эпоса, театра, скульптуры. Поэтому греческие боги уподобляются людям, а каноны в скульптуре если и возникают, то они являются результатом изучения человеческого тела.

Кристина Пизанская изучает проект «Города женщин». Французская миниатюра. Начало XV в. В эпоху готики в одежде появляются вытянутые линии, изысканные пропорции, причудливые головные уборы.

Античный костюм — отражение и выражение этого идеала. Его главным качеством является естественность. С непринужденным изяществом ткань набрасывается на фигуру. Свободно падающие драпировки раскрывают красоту ткани, а в движении выявляются подлинные, а не искаженные кроем формы тела.

Костюм древних греков и римлян является отрицанием жесткого, упрощенно имитирующего фигуру древневосточного костюма. Одновременно он как бы знаменует продолжение принципов первобытного костюма, элементы которого тоже приобретают свой подлинный смысл лишь на фигуре. Такова диалектика развития — от еще дикой прихотливости и свободы форм через строгое, почти аскетическое их ограничение к новой свободе, но уже разумной, согласованной с естественными движениями и ритмами человеческого тела.

Эти два возможных принципа в решении костюма — следование за фигурой или ее свободная интерпретация (иногда с акцентом на самоценность костюма) будут исторически чередоваться и в дальнейшем, постепенно обогащаясь и усложняясь.

В средние века развился кроеный и сшитый костюм-футляр. Если в Древнем Египте рубашка-калазирис была целостной, почти нерасчлененной формой, то средневековый европейский костюм включает штаны и рукава, выделяющие руки и ноги. Вначале эти части еще очень велики — широкие и длинные штаны (брэ), рубашка (блио) подернутая под пояс, в костюме господствующих слоев — просторный шенз с огромными рукавами. Крой этих одежд примитивен, он лишь приблизительно соответствует формам и пропорциям человеческого тела и потому огрубляет, схематизирует фигуру, скрывая ее подлинные линии. К такой же упрощенной схеме сводится изображение человека в романской миниатюре, в скульптуре с ее строгой фронтальностью и малой расчлененностью объемов.

Карпаччо. Сцена из легенды о святой Урсуле. Италия. 1540

Но постепенно меняется характер средневековой культуры. Исчезает свойственная первым векам суровость. Религиозность ищет более утонченных и эмоциональных форм выражения. Наука, оставаясь схоластичной, стремится к изощренным формам риторики. В архитектуре, скульптуре, живописи появляется готический стиль, с его сложно изогнутыми линиями и изысканно прихотливым декором. Он пронизывает собой все виды прикладного искусства. В светской культуре расцветает культ «прекрасной дамы». Рыцарская поэзия полна причудливых, витиеватых оборотов речи и галантных чувств.

Гольбейн Младший. Портрет английской королевы Джейн Сеймур. Германия. 1536. Во второй половине XVI века господствует эффектный костюм с «многослойной» композицией, обилием деталей и массивными украшениями.

Претерпевает большие изменения и костюм. В нем нет уже первоначальной неуклюжести. Тонкий силуэт с изяществом завершается сильно вытянутыми, заостренными формами шляп и башмаков. В этом костюме, тщательно подчеркивающем фигуру, следящем за всеми ее изгибами, завершается характерное для одежды этого периода стремление к расчлененности объемов: пурпуан плотно прилегает к фигуре, шоссы точно обрисовывают форму ног, а позднее — делятся на две части: чулки и короткие штаны. В женских платьях членение на юбку и лиф в XIV—XV веках усиливается контрастом между узким прилегающим лифом и длинной широкой юбкой.

Веласкес. Портрет королевы Марии-Анны. Испания. 1653

В эпоху Возрождения сохраняются основные части средневекового костюма, но исчезают преувеличенно вытянутые линии, пропорции становятся естественными и гармоничными.

В средние века и в эпоху Возрождения ясно определились отдельные объемы в одежде, следующий этап истории костюма — разработка самих этих приемов, внимание сосредоточивается на их самостоятельной эстетической ценности.

Клуэ. Портрет Франциска I. Франция. 1530

Поэтому костюм XVI—XVII веков складывается в основном из тех же элементов, что и средневековый, но приобретает новые черты. Постепенно форма костюма начинает довлеть над фигурой: вся одежда выполняется на ватной подкладке, раздуваются рукава, шоссы, в женском костюме появляется жесткий, деформирующий фигуру корсет и вертюгаден, который позднее заменяется более сложными приспособлениями — панье, турнюры, фижмы, кринолин. Фигура скрыта в объемных, сильно преувеличенных формах. Такой костюм имеет очень сложную систему внутренних опорных элементов, свой собственный каркас.

В XVI—XVIII веках самоценным является костюм, а не его основа — фигура. Это подчеркивается и сохраняющейся на протяжении всего периода сложной, многослойной композицией одежды — она обязательно состоит по крайней мере из двух частей, одевающихся одна на другую, причем верхняя кроится, так, что не полностью покрывает нижнюю. На верхнем платье делают надрезы, через которые видна рубашка; затем вытягивают наружу воротничок и манжеты рубашки. Таким образом, все элементы костюма были наглядно представлены в его композиции, а сам костюм состоял как бы из ряда разнообразно выкроенных и наложенных друг на друга оболочек. В XVII—XVIII веках сложно разрабатывалась и фактура костюма, в которую включились разнообразные ткани и большое количество отделочных деталей: буфы, оборки, вышивки, плиссе.

Де ла Тур. Портрет мадам Помпадур. Франция. 1751. В портрете хорошо видны особенности костюма рококо — прихотливый узор ткани, отделка кружевом и бантами, широкие воланы.

Такой костюм великолепно представляет свою эпоху. Ведь В XVII—XVIII века — время господства абсолютных монархий в большинстве стран Европы. Преобладающий стиль барокко находит свое выражение в сложных, эффектных формах архитектуры, в обилии декораций, в праздничной шумливости живописных панно.

Ренуар. Зонтики. Франция. 80-е гг. XIX в.

Появляется опера, полная зрелищных эффектов. Фонтаны, фейерверки, празднества и маскарады, балеты, в которых участвовали сами короли, много расскажут нам о времени, когда стремились к церемониальной пышности, блеску и театрализованной помпезности. На этой почве совершенно естественно расцветает тот костюм, основные черты которого были только что описаны. В нем все преувеличенно: огромные парики и шляпы, непомерно широкие юбки, высокие каблуки — любая из форм раздувается до предела.

Мужской костюм уже в XVIII веке начинает эволюционировать в сторону большей простоты, женский претерпевает ряд аналогичных изменений на протяжении ХIХ века. Первая значительная ломка в костюме произошла в эпоху Великой французской революции и Директории. Стиль ампир, возникший в начале ХIХ века, распространился скоро по всей Европе.

Жерар. Портрет мадам Рекамье. Франция. 1802. Одежда эпохи Ампир свободными складками облегала фигуру. Это был первый удар по господствующим в XVIII в. раздутым жестким формам костюма.

Ампирный костюм не использует никаких искусственных приспособлений, легкие платья из полупрозрачных тканей свободно падают вдоль линий тела, подчеркивая его естественную стройность. Но ампир, будучи сам по себе значительным и ярким эпизодом в истории костюма, не положил начала костюму нового типа. Скоро в женской одежде вновь появляются пышные юбки и рукава, кринолин. Однако в целом костюм становится гораздо проще; постепенно он приходит к простым, лаконичным формам нашего времени.

Установившийся во многих странах буржуазный строй, развитие демократии, рост промышленности, торговли, достижения точных наук рождают деловой стиль жизни и требуют более трезвого отношения к ней. Теперь костюм значительно облегчается, теряет многослойность, юбка объединяется с корсажем, отделка становится проще и лаконичнее. Еще долго в Европе будут существовать корсеты и кринолины, но теперь эти старинные приспособления имеют несколько иной смысл: корсеты ХIХ века гибче, они не зажимают фигуру в заранее определенную форму, а лишь моделируют ее, делая силуэт более тонким; достаточно сравнить кринолин с панье и фижмами, чтобы понять, насколько первый ближе к реальным формам женского тела, он почти не искажает их и дает основу пышной, как бы отстающей при движении юбке.

Ренуар. Супруги Сислей. Франция. 1868. В середине века снова появляются широкие рукава, пышные юбки, кринолин.

Наконец, в начале ХХ века в одежде происходят коренные изменения: теперь она полностью отказывается от искусственных конструкций, становится деловой, небольшой по объему, простой и четкой по силуэту. С одной стороны, это было результатом изменившихся условий общественной жизни. Война, развитие промышленности и большая занятость в ней населения, в том числе женского, возросшие темпы жизни, теснота, суетливость города, большая роль спорта вынуждали отказаться от все еще громоздких одежд ХIХ века. И одновременно сама логика диалектического развития костюма требует отрицания форм тяжелых и сложных.

Новый костюм возникает как отрицание предшествующего. Поэтому он противоположен ему — он подчеркивает фигуру (тогда как старый скрывал ее в условных формах), он невелик по объему и прост по фактуре (старый был громоздок и сложен), он гибок и свободно следует за линиями тела (старый, имея жесткий каркас, как бы накладывался на фигуру).

Но формирование современного костюма — целый комплекс сложных проблем. Поэтому разговор о нем мы отложим до другого раза. А пока попробуем сделать некоторые выводы из нашего обзора.

Н. Ярошенко. Курсистка. Россия. 1883. В XIX веке городской костюм всё больше становится простым и деловым. Эти черты станут основными в костюме XX в. 

Костюм создают люди, живущие в определенное время в определенной стране; их вкусы, их идеалы, их образ жизни, их мировоззрение по-разному трансформируются в костюме. Но все это выражается специфическим, лишь ему присущим языком, языком объемов, то приближающихся к фигуре, то отступающих от нее, то почти спорящих с ней. В процессе саморазвития костюм совершенствует, развивает, обогащает свой язык. Причем путь его очень последователен, закономерен.

Развитие костюма диалектично и осуществляется в борьбе противоположностей, в смене форм, отрицающих друг друга.

***

Автор: В. Крючкова. Публикуется по журналу «Декоративное искусство СССР», № 2 за 1966 год.

***

Больше про книги и интересные находки вы найдете в telegram-канале «Электронекрасовка» (@electronekrasovka) и в нашем паблике «ВКонтакте». Подписывайтесь!