В рубрике «Электроархив» мы републикуем знаковые статьи и материалы об искусстве, архитектуре, истории и культуре из оцифрованных изданий «Электронекрасовки».

***

Поиски рациональных форм бытовой вещи характерны для многих мастеров новой архитектуры в период ее становления. К этому времени относятся и работы в области дизайна Ле Корбюзье: в 1925—1929 годах на выставках появляется ряд образцов мебели, разработанных им для современного жилища. Так Ле Корбюзье (совместно с П. Жаннере) выступает на Международной выставке декоративного искусства 1925 года в Париже, в программном по тематике и осуществлению павильоне «Эспри Нуво» («Esprit Nouvea» — «Новый дух»). Конкретной темой павильона была реформа жилища (трансформация плана, стандартизация и индустриализация). Фактически содержанием экспозиции было переустройство всего архитектурного окружения человека, начиная с города и кончая предметами домашнего обихода. Павильон представлял собой двухэтажную ячейку многоквартирного дома, спроектированного Ле Корбюзье для Парижа. Меблировка, предметы домашнего обихода составляли один из основных разделов экспозиции павильона, в котором предлагалась новая организация жилого пространства — разграничение различных функций дома.

Ле Корбюзье за работой

В экспозиции павильона «Эспри Нуво» нашли отражение два круга вопросов, имевших непосредственное отношение к моделированию бытовых предметов и составляющих его идейную платформу. Первый из них — выработка нового типа жилища со всем его оборудованием. Второй — отношение к декоративному искусству, определявшее характер этого оборудования, его место в шкале деятельности архитектора.

Ле Корбюзье и Ш. Перриан. Выставка Осеннего салона художников-декораторов. Париж, 1929. Интерьер

Для Ле Корбюзье проблема массового жилища — главная проблема эпохи. Она является стержневой в его творчестве, отправной точкой его теоретических взглядов. Массовость жилища определяет его экономичность. Индустриализация, серийный выпуск, считал он, в наши дни единственно возможный ответ на это требование. Но в серийном, основанном на стандарте доме должно быть и соответствующее оборудование: понятие, которое Ле Корбюзье вводит вместо старого, ставшего слишком узким — меблировки. Это оборудование, или «инструментарий», образует часть архитектуры дома, который по своему точному соответствию функции является домом-инструментом, домом—«машиной для жилья». Из многочисленных афоризмов Ле Корбюзье, всегда полемически заостренных, пожалуй, ни один не вызывал такой бури негодования, как эта, ставшая знаменитой формула, выхваченная из контекста и характеризующая лишь одну из многих сторон архитектуры жилого дома. Вот ее текст полностью: «Дом имеет два назначения. Это прежде всего машина для жилья, т. е. машина, которая должна обеспечить нас эффективной помощью для быстроты и точности работы, машина умная и предусмотрительная, для удовлетворения требований тела: комфорта. Но в то же время это — и место раздумий, и, наконец, место, где существует красота, дающая уму спокойствие, которое ему необходимо. ...Все, что касается практического назначения дома, приносит инженер; то, что касается размышления, духа красоты, порядка, который господствует (и служит поддержкой этой красоте) — все это архитектура. ...Архитектура не добавляется. Она заключается в особом свойстве того строя, который придан группировке домашних предметов».

Ле Корбюзье и Ш. Перриан. Выставка Осеннего салона художников-декораторов. Париж, 1929. Жилая комната

Если обычно мебель проектировалась приблизительно и занимала в доме неопределенное место, то Ле Корбюзье считал, что каждый из предметов домашнего оборудования должен получить точный адрес. Результатом этого должно было быть прежде всего решительное сокращение ассортимента мебели. «Фактически дом — это шкафы с одной стороны, столы и стулья с другой. Все остальное—загромождение».

В павильоне «Эспри Нуво» немногочисленность предметов меблировки является композиционным приемом. Помещение воспринималось целиком — его стены, окна, поверхность пола. Шкафы, одновременно служащие перегородками, — как элемент архитектуры дома, его конструкции. Стол — универсальный по своему использованию, составной, допускающий возможность комбинирования, с подвижной доской из многослойной фанеры на металлической подставке или козлах, легких и жестких.

Ле Корбюзье. Металлический шкаф на Международной выставке в Брюсселе. 1935

Характерно, что в этот период «тотальной чистки» всех понятий металлическая мебель представлялась Ле Корбюзье наиболее перспективной. В этом сказалось, с одной стороны, увлечение продукцией авиационной и автомобильной промышленности, демонстрировавшей образцы высокой прочности, легкости, экономичности, а с другой — реакция против традиционной бытовой деревянной мебели — «неисчислимых предметов, наряженных в смешные и странные одеяния»...

Металлическая мебель уже существовала в обстановке контор — Ле Корбюзье предлагал перевести ее в жилой дом, но уже в ином плане. Здесь коренится один из основных принципов, положенных им в основу моделирования мебели: использование многолетнего опыта, накопившегося в области мебели специального назначения в процессе выработки различных ее типов — конторского и парикмахерского стульев, инвалидного кресла и т. д. Ле Корбюзье идет дальше в этом направлении: в павильоне «Эспри Нуво» он объединяет в одном ансамбле наряду со специально спроектированными образцами мебель и предметы домашнего обихода, широко распространенные, наиболее простые и дешевые.

Ле Корбюзье и П. Жаннере. Конкурсный проект малолитражного автомобиля. 1928

Эти обыденные, примелькавшиеся предметы получили в павильоне новый и неожиданный аспект: предельное соответствие своему назначению и чистота форм, лишенных украшений, сблизили и объединили их с вновь спроектированными моделями.

Как завершающий штрих, в композицию интерьера вошли груботканые ковры Северной Африки с простым геометрическим рисунком, картины, развешенные на цветных стенах, скульптура. Их дополнили листья, морские раковины, камни, которые, по словам Ле Корбюзье, дают бесконечные сочетания цветов, форм, открывают законы природы, наталкивают на новые мысли.

Ле Корбюзье и П. Жаннере. Павильон «Эспри Нуво» на Международной выставке декоративного искусства в Париже. 1925. Массовая посуда

В этом сочетании разнородных, казалось бы, вещей прозвучал открытый вызов прочно укоренившемуся представлению о том, что интерьер должен быть непременно спроектирован одним человеком.

Между тем жилая комната не может быть «стерилизованной», наглухо закрытой для всяких инородных вторжений, особенно в наши дни, когда книга, радиотелеграф, звукозапись, журнал, газета принесли с собой «столь широкое раскрытие времен и мест, веков и обычаев».

«Восприятие нашего общества простирается теперь на клавиатуру бесконечно более широкую».

Через четыре года на выставке Осеннего салона художников-декораторов (1929) Ле Корбюзье, на этот раз в сотрудничестве с Шарлоттой Перриан, вновь выступает с экспозицией внутреннего оборудования квартиры. Здесь им были выставлены шкафы со стандартными секциями и разнообразным оборудованием, отвечающим их различному назначению: для белья, посуды, книг и т. д. Различно их расположение в квартире — прислоненные к стене или образующие стену между двумя комнатами, открывающиеся с одной или с другой стороны. Столы универсальные, с общим модулем, допускающие возможность их группировки. Стулья и кресла для работы и отдыха: легкое кресло с откидывающейся спинкой, глубокое кожаное кресло, состоящее из нескольких пневматических подушек, уложенных на металлической трубчатой раме. Мебель дополнена различным оборудованием: вращающиеся подставки для телефона, осветительная арматура и т. д.

Ле Корбюзье и П. Жаннере. Павильон «Эспри Нуво» на Международной выставке декоративного искусства в Париже. 1925. Интерьер

В этих моделях получает развитие тот же принцип использования форм мебели специального назначения и приемов ее конструирования. Таковы, например, вращающиеся рабочие стулья, представленные в двух вариантах: со спинкой и в виде табурета, а также шезлонг, непосредственным предшественником которого было инвалидное кресло, широко распространенное в XIX веке. Шезлонг состоит из двух самостоятельных частей: деревянной рамы, составляющей его основу, и скользящего по ней металлического каркаса, обтянутого материей или кожей, верхней части которого можно придать любое положение — она уравновешивается сама собой.

В мебели 1929 года ее функциональная основа предстает в незамаскированном виде. Привлекательность этих моделей — в рисунке и пропорциях, в сочетании материалов, цвета. Общий облик мебели определяется легкостью открытой конструкции, контрастным сочетанием сплошных поверхностей и сквозного каркаса, блеском металла и стекла.

Ле Корбюзье и Ш. Перриан. Кресла с откидывающейся спинкой

В 1935 году Ле Корбюзье еще раз возвращается к вопросу моделирования мебели, приняв участие (совместно с Ш. Перриан, Р. Хербстом и Соньо) в образцовой меблировке квартиры для выставки в Брюсселе.

Низкий трехстворчатый шкаф на двух трубчатых «ногах», вставленных в плоские круглые подставки, напоминает дом на отдельно стоящих опорах. Определенный модуль дает возможность вариантного использования внутреннего оборудования. Формы шкафа просты и утилитарны — никакой «игры» в функциональность. Материал (сталь) придает его облику особую холодность, сходство с сейфом. Нижняя часть шкафа — поддерживающая рама и ножки — стандартна: Ле Корбюзье нередко использует ее для столов. Вместе с тем шкаф отличается своеобразной изысканностью — благодаря найденным пропорциям, интересно использованной гамме различных тонов металла, введению фотогравюр на гладкой поверхности одной из створок и боковой стенке.

С этого времени Ле Корбюзье не занимается больше моделированием мебели. В ряде случаев он пользуется спроектированными им раньше моделями и не отказывается от мебели «широкого потребления». Это «венские» стулья, садовая мебель из металлических прутьев, соломенные (традиционные в народном жилище) стулья и табуреты.

Ле Корбюзье и Ш. Перриан. Качающийся шезлонг

Ле Корбюзье меньше заботится о внешнем, формальном соответствии объединяемых предметов, чем о их соответствии по существу, их созвучности современным требованиям, которые являются критерием их отбора и обусловливают внутреннее единство.

Есть ещё одна область творчества, близко соприкасающаяся с дизайном, в которой Ле Корбюзье сказал свое слово — это ковры, занявшие довольно значительное место в его работе 50-х годов, — одни для огромных поверхностей стен общественных зданий, другие — как элемент интерьера жилища. Ковры привлекли внимание Ле Корбюзье возможностью непосредственной связи с архитектурой и живописью (составляющей существенную часть его творчества).

В 1951 году он исполняет ряд картонов для ковров, изготовлявшихся мастерскими Обюссона. Задача, которую Ле Корбюзье ставил перед собой, заключалась не в замене одного трафарета другим, традиционной гирлянды или орнамента — абстрактным рисунком, но в пересмотре самих установок, определявших «профиль», характер выпускаемых изделий. Ле Корбюзье предлагает не рассматривать больше ковер как род картины в том или ином обрамлении, повешенной посреди стены: это скорее легкая, подвижная перегородка, если возможно, от пола до потолка. Ковер — «это стенная роспись кочевника», то есть жильца квартиры: уходя из нее, он скатывает ковер и берет его с собой. Так, по мысли Корбюзье, ковру возвращается его значение, возможность внести ноту интимности в жилище (благодаря материалу, текстуре). Его композиция значительно изменяется, шире становится тематика изображения.

Ле Корбюзье и Ш. Перриан. Кресло для отдыха

К 1954—1955 годам относятся работы Ле Корбюзье в Чандигаре, где по его картонам мастерские Кашмира выполнили 650 м ковров для залов Верховного суда: ковер для большого зала (12х12) и 8 ковров для малых залов (8х8). Примененные с акустической целью ковры (каждый из которых занимает целиком одну из стен зала) составляют существенную часть композиции интерьера и по своему масштабу, трактовке плоскости, цвету кажутся естественным продолжением архитектуры здания. Лаконичная, немногословная композиция большого ковра торжественна и празднична. Преобладающий в ней красный цвет получает особую насыщенность благодаря его сочетанию (в различных вариантах) то с густым розовым и теплым рыжеватым, придающими ему «зыбкость», подвижность, то в соседстве с дополнительными тонами, усиливающими его интенсивность.

Текстура ковра использована как элемент композиции: ткань как бы проступает в отдельных фрагментах в виде узора, напоминающего плетенье в его различных видах и сочетаниях.

По заказу японского архитектора Сакакуры Ле Корбюзье выполняет в 1956 году картон для ковра, который должен был служить театральным занавесом в строившемся здании большого театра в Токио. Композиция ковра (230 м2) развернута по горизонтали. Это монументальная живопись большого масштаба, в которой, однако, как и в Чандигаре, сохранена специфика ковра: его геометрическая основа, отсутствие трехмерности в рисунке, незамаскированность текстуры.

Ле Корбюзье и Ш. Перриан. Интерьер. Часть с рабочим столом

Работы Ле Корбюзье в области дизайна всегда соприкасаются с архитектурой или из нее исходят. Но вот любопытный образец «чистого» дизайна: малогабаритный автомобиль, для которого Ле Корбюзье и П. Жаннере спроектировали в 1928 году кузов. Максимальный комфорт пассажира был основным требованием программы. Этому была подчинена как конструктивная и механическая характеристика машины, так и ее внешние формы. Мотор находился позади (шум, запах бензина, непосредственная вибрация не беспокоят пассажиров). Отлична видимость; вся площадь кузова использована для едущих — нет ни подножки, ни крыльев; просторно место для багажа. Автомобиль удобен для длительных путешествий, а ночью можно превратить сиденья в спальные места. Проект был опубликован семь лет спустя в приложении «Альбома общества инженеров автомобиля». Он настолько шел вразрез с представлениями своего времени, что не могло быть и речи о его осуществлении.

Со времени открытия павильона «Эспри Нуво» прошло около 40 лет. Первые работы Ле Корбюзье в области дизайна были созданы в годы ожесточенной борьбы за новую архитектуру. В то время стул не только был «инструментом для сиденья» — в руках Ле Корбюзье он служил оружием в теоретической полемике и в практике переустройства домашнего оборудования.

Ле Корбюзье и Ш. Перриан. Вращающиеся рабочие стулья

Формы спроектированного им «инструментария», иногда подчеркнуто утилитарные, были направлены как против воскрешения прошлых «стилей», так и против всякой стилизации вообще, в том числе и против стилизации в духе «функционализма». Эти образцы меблировки и домашнего оборудования не стали музейными экспонатами — многие черты и принципы, положенные в основу их конструирования, сегодня прочно вошли в обиход и ждут дальнейшей творческой разработки.

***

Ирина Эрн — искусствовед. Публикуется по журналу «Декоративное искусство СССР», № 9 за 1964 год.

***

Больше про книги и интересные находки вы найдете в telegram-канале «Электронекрасовка» (@electronekrasovka) и в нашем паблике «ВКонтакте». Подписывайтесь!