В рубрике «Электроархив» мы републикуем знаковые статьи и материалы об искусстве, архитектуре, истории и культуре из оцифрованных изданий «Электронекрасовки».

***

Игрушка Севера почти не изучена. Сегодня это часть прошлого, вчера — один из наиболее массовых и замечательных видов народной резьбы Архангельского и Вологодского краев. Хотя массовая кустарная выработка деревянных резных игрушек прекратилась, ещё остались отдельные резчики, сохранились в деревнях детские игрушки-самоделки, местами можно найти в домах колхозников и «старинные» скульптурные игрушки 40—50-летней давности.

Кукла-панка. Онежский берег Белого моря. Архангельская обл. Конец XIX в.

Лучшие коллекции северных игрушек были собраны в 10—30-е годы нашего столетия, когда игрушечный промысел кормил множество селений. Дореволюционные находки были частично опубликованы в альбомах А. Бобринского и других изданиях, богатейшие поступления 20—30-х годов почти нигде не публиковались и до сих пор мало известны.

Северная игрушка относится к группе наиболее простых деревянных изделий, таких, например, как мебель из корневищ и развилок, выдолбленные ковши и чашки, простейшие орудия ремесла, вырубленные топором из массива.

Северная игрушка, непосредственно связанная с плотницким делом, развивалась как побочная отрасль этого ремесла.

Игрушками часто служили «отходы производства» в виде округлых балясин с маковкой наверху или квадратных брусков с фигурными концами, обрезков тесин с узорными кромками и т. д. Игрушками становились отслужившие детали архитектуры (стамики-«солдатики» с крыши, резные наличники, украшенные головками коней). Вырубая дом, лодку или скамью, мастер попутно изготовлял из того же материала маленькие скамеечки и лодочки, сработанные в той же технике и формах. Многие игрушки служат как бы моделями «больших» предметов. Таковы всевозможные детские корабли, якори, лопаты, бороны, сани, телеги, лодки, столы и стулья, ковши, бочонки, ведерки, совки, гармошки, топоры, ткацкие станы, вальки и прялки (находки на Печоре и Кокшеньге в 20-е г. ХХ в.).

Создавая изобразительную игрушку — куклу или зверя, мастер и тут оставался плотником по преимуществу. Скульптурная форма вырубалась быстрыми, сильными ударами, очерчивалась прямыми, симметрично расположенными плоскостями. Изделие получалось массивным, цельным и замкнутым по очертаниям. Четко обозначались ясные геометрические объемы, кубичные, шаровидные или пирамидальные. Сочетание этих объемов, чередование выступов и углублений, прямых и округлых частей подчинялись крупному, чисто архитектурному ритму, выдерживались в величаво-простых пропорциях, создавали ту внушительность силуэта, которая присуща деревянным зданиям Севера.

Конь. Великий Устюг. Начало XX в.

Лишь после того как «построена» устойчивая и выразительная архитектурная балясина, мастер слегка детализирует изображение, причем и тут стремится выявить общий, большой ритм, превращая, например, пуговицы на одежде куклы в крупные декоративные кольца, а швы платья — в глубокие желобки наподобие каннелюр или карнизов здания. Применяя подкраску, резчик, опять-таки следуя строительным традициям, кладет ее не везде, а только на отдельных участках, оттеняя объемную композицию. Этому служит и геометрический выемчатый узор, скупой, но сочный, подчеркивающий гладь дерева игрой светотени. Он также играет не столько изобразительную, сколько архитектурно-декоративную роль: создавая намек на оперение птицы, шерсть зверя, вышитую одежду куклы, орнамент образует ритмические акценты, выявляя основные оси, границы членений и направление всей формы.

В северных игрушках больше монументальности, чем динамики и повествования. Сюжетные группы почти отсутствуют. Круг изображений крайне ограничен: кукла, петух, водяная птица и конь, самые древние и устойчивые образы северно-русского фольклора. Даже используя развилки и корневища, северный игрушечник, как и плотник-строитель, подчиняет естественную искривленную форму спокойной, уравновешенной композиции. Чешскому резчику развилок ветви подсказывает очертания плясуна-музыканта, бойко изогнувшегося в живой залихватской позе. Мастер-помор, наоборот, обрубает случайные отростки, оставляя устойчивый, симметричный развилок, и превращает куклу в правильный треножник. Там, где фантазия норвежского крестьянина усматривает очертания причудливых змей, кусающих как бы сломанную руку человека, архангельский плотник видит плавный, ритмично круглящийся абрис шеи лебедя или коня.

Кукла-панка. Район Архангельска. 1888

Известно, что на Севере долгое время существовали резные «истуканы» — изображения домовых в виде пугающих портретных голов умерших предков. Подобные изображения, сходные с археологическими находками в Новгороде, еще недавно можно было встретить в глухих районах Северного края, например, Чарозере, где им придавался особенно правдоподобный облик благодаря использованию настоящих одежд и головных уборов. Магические образы слабо отразились в резной игрушке. В ней никогда не выделяется лицо — этот главный элемент идольских голов.

Отсутствуют символические знаки, ритуальные жесты и позы. Основой образа в игрушке служит живая натура, претворенная в обобщенную архитектурную форму.

Характер северных игрушек, при всей устойчивости основных признаков, исторически изменялся. В отдельных районах выработались местные, своеобразные формы. Сложились значительные центры игрушечного ремесла.

Конёк-каталка. Кирилловский район, дер. Теряево, близ Ферапонтова, Вологодская обл. 20-е гг. XX в.

Самые ранние сведения о резной самодельной игрушке Севера относятся к концу ХVIII века. Однако среди простейших печорских коней и кукол конца ХIХ века есть типы, очень похожие на недавно найденные игрушки древнего Новгорода. Без сомнения, эти плоские, вытянутые в виде бруска коньки на колесах, могли удержаться на Печоре со времени колонизации края. Печорские игрушки, вообще наиболее архаичные и массивные, отличаются особой архитектурностью, кубичностью объемов и лаконизмом резного узора. Конь, любимая игрушка детей Печоры и Мезени, дается в самых разнообразных вариантах: в виде удобных салазок, низкой скамейки на колесах, тройки коней, вырубленных из одного полена, коня, везущего дровни. Все чрезвычайно функциональные игрушки.

На Мезени особенно часто изображался конь с крутой, изогнутой кольцом шеей, на высоких ногах-тумбах. По объяснению местных жителей, это особая северная порода — «мезенки». Среди печорских кукол из селений Великовисочное, Усть-Цильма, Оксино, Гарево попадаются образцы, напоминающие своей экспрессией негритянскую скульптуру. Печорские дети вырезали из дерева маленьких птичек, точно передавая, используя подкраску, особенности местных видов чаек, тупика, черны, свиси, кулика, дикого гуся. На Мезени любили яркую локальную окраску в зеленый, голубой, малиновый цвета.

К печорскому типу примыкают игрушки Поморья — такие же суровые, глубоко традиционные и монолитные. В Луде и Уне, на Онежском берегу, часто использовали природные развилки. Так возникли веселые кони-«кобылки» из узловатых ветвей, трехногие куклы-«мутовки» и куклы-«всадники» с длинными изогнутыми ногами. Они особенно выразительны благодаря тому, что дерево почти не обработано. Местами оставлена даже кора. Скульптор-резчик лишь выявил силой фантазии образ, заключенный в самом материале.

В Пушлахте и Яреньге игрушки более профессиональны по выполнению. Строже и тоньше моделируются объемы, узорно разрабатываются детали одежды, косы и платки на головах, пуговицы на сарафане. Однако все эти детали следуют принципу архитектурно-ритмического размещения. Общая композиция сохраняет все черты ярусной башни или балясины, построенной на игре кубических и шаровидных элементов, узких поясков и сочных подрезов, как в древнерусском зодчестве. Часто применяется особый способ выжигания узора раскаленным гвоздем. Датировка лучших образцов — 80-е годы ХIХ века.

Конёк-поползуха, некрашеный. С. Великовисочное. Печора. Конец XIX в.

С начала ХХ века появляется крашеная, натуралистическая по формам кустарная архангельская игрушка, копирующая фабричные куклы («купцы», «солдаты», «дамы» в кринолинах и т. д.). В характере объемного построения, моделировки, статичности облика сохраняются традиции более ранних кукол (по-местному «панок»). Архангельские «кони» и «птицы» начала ХХ века (10—20-е гг.) плоски, забавны, ярко окрашены анилином, снабжены кудельной гривой, хвостом. Подобные игрушки изготовлялись шенкурскими плотовщиками во время лесосплава.

Вологодская игрушка — более поздняя по стилю, более нарядная и забавная. Это кустарная массовая продукция, технически упрощенная, изготовленная с минимальной затратой материала. Общие типы глубоко традиционны и сходны с поморской игрушкой.

Главные районы, где создавались вологодские игрушки — Кириллов, Кадниковский уезд, окрестности Великого Устюга, — известны с ХV—ХVII веков как крупные центры производства деревянной посуды, мебели, разного щепного товара. В конце ХIХ — начале ХХ века, в связи с падением спроса на эти изделия, резчики-кустари перешли на игрушечное дело, сохранив традиционные навыки и приемы резьбы.

Кадниковские длинные и узкие кони-колоды из березы и ольхи, окрашенные темперой черного и красного цвета, относятся к 70—80-м годам ХIХ века.

Кирилловские игрушки 70—80-х годов ХIХ века — наиболее массовые, имеют сходство с нижегородскими, которые возникли под влиянием северных образцов. Для кирилловских изделий характерна выразительность силуэта, угловатая обрубовка объема, интенсивная окраска темперой, легкий мазковый расписной узор. Ремесленное производство игрушек заглохло в начале ХХ века. Традиции его сохранялись до 30-х годов ХХ века в творчестве крестьян Кирилловского района (деревни Теряево, Малково) и сказались в самодельных игрушках окрестностей Каргополя.

Устюжские игрушки возникли на основе местных скульптурных швеек и ковшей конца ХIХ века.

Мало кому известно, что ещё недавно, в 30-х — начале 40-х годов, в окрестностях Устюга резали замечательную скульптурную игрушку, причем, по-видимому, работали потомственные мастера. Вот что было написано в местной газете в 1935 году:

«...Игрушечные мастера в районе работают, но никто ими не интересуется. Вот игрушки кустарей из Шемогодского, Пушкаревского, Щекинского с/с. Там насчитывается свыше 15 игрушечников. Они выпускают забавные карусели, игрушку, изображающую лошадь в линейке с монументальным кучером на козлах. У этих игрушечников наблюдается стремление к новой тематике. Игрушечники, например, выпускают игрушечные автомобили, грузовики.

Игрушечный промысел в этих сельских Советах никем не изучен, кустари до сих пор не объединены. Не пора ли собрать всех этих мастеров игрушки в одну артель?» ...

Кустарные игрушки местного производства появлялись на рынке в Устюге и в 40-х годах. В устюжской игрушке встречаются сценки из современной жизни (карусель, колесо обозрения, линейка с кучером). Куклы сохраняют большое сходство с «панками». Кони, как правило, черные, украшенные нарядной упряжью, укреплены на высоких прямых ножках, чаще всего поставленных на колеса.

Игрушка очень празднична по цвету, сочна по пластике, функционально действенна и обладает большой декоративностью.

В творчестве современных вологодских резчиков, таких, как Л. Собакин, А. Лагирев, В. Силинский, В. Афанасьев, игрушка уступает место станковой статуэтке. Но, к сожалению, она излишне тематична, подражательна.

Наиболее талантливым из современных резчиков был умерший в 1960 году Владимир Афанасьев. Резчик лучше и вернее других мастеров края показал живую дейетвительность. Он наблюдал жизнь непосредственно в своей деревне на Шоле. Плотовщики, пастухи со стадом, рыбаки в лодке, которые «лучат» рыбу с острогой, колхозники, сметывающие стога, и пряха, сидящая на скамье со старинной, типично вологодской расписной прялкой, электромонтер, устанавливающий динамик на столбе, — все эти сценки были схвачены неподражаемо свежо и остро.

Карета-каталка. Шенкурский район Архангельской обл. Конец XIX в.

Скульптура Афанасьева не менее массивна и монументальна, чем старинные куклы и кони. Но она богаче последних: круглые, как глыбы валунов, объемы утратили аморфность и неподвижность, приобрели. Неторопливое и ритмичное движение. Здесь слились массивность некрашеной игрушки ХIХ века и декоративность, узорность более поздних щепных изделий. Резчик мельчит и не дробит материал, не превращает его в плоский фон для рисунка или раскраски. Цвет органично слит с пластикой. Прозрачная окраска не скрывает, а оттеняет дерево. Даже такие детали, как длинная нить в руках пряхи, огонь и дым костра, гребешки волн, зубья вил и грабель, решены сочно, объемно, в великолепном пластическом обобщении.

Подобно старой северной игрушке, работы Афанасьева отличаются ритмической цельностью. Благодаря этому каждая группа похожа на маленький памятник.

Работам Афанасьева присущи элементы шаржа, экспрессия в передаче характерного движения (например, широкий шаг плотовщика и решительная хватка монтера, обхватившего столб). Топорная могутность форм делает это движение особенно выразительным и сильным.

В последние годы в местной печати Севера, в частности Вологды, стали появляться статьи и заметки о необходимости изучения, а также возрождения старинных художественных промыслов, в том числе и резной игрушки. Общая мысль статей — важность творческого развития лучших народных традиций, необходимость объединения разрозненных художественных сил в одну систему, связанную с Союзом художников.

Деревянная игрушка — один из тех замечательных видов народного творчества, который и сегодня обладает большой жизненностью. Традиционные кони-каталки, кони-салазки и кони-скамейки могли бы отлично служить и нашим детям. Полные юмора птицы и строгие куклы, кони-каталки, расписная игрушечная утварь, лодочки и карусели, медведи, поднявшиеся на дыбы, — все эти игрушки могут быть нарядными и дешевыми, простыми и обаятельными, одинаково пригодными и для игры, и для украшения комнаты.

Еще живы мастера, знающие приемы резьбы. Надо всячески способствовать созданию на Севере своих народных игрушек. Они найдут спрос не только на месте.

Конечно, возрождая игрушечное дело, не следует повторять ошибок кустарных мастерских эпохи земства или Тотемской школы (это была первая в России школа игрушечного производства, открытая в 1899 г.). Там юношей заставляли копировать чуждые им образцы, например, швейцарской игрушки. У наших северных мастеров есть свои замечательные традиции, которые необходимо изучать и развивать.

***

Александр Чекалов — искусствовед, исследователь народной материальной культуры Русского Севера. Публикуется по журналу «Декоративное искусство СССР», № 8 за 1961 год.

***

Больше про книги и интересные находки вы найдете в telegram-канале «Электронекрасовка» (@electronekrasovka) и в нашем паблике «ВКонтакте». Подписывайтесь!