Раз в неделю Электронекрасовка рассказывает о событиях, произошедших в Москве и жизни москвичей в разные годы, основываясь на газетных и журнальных заметках и дневниковых записях. Представляем хронику быта с 26 февраля по 4 марта 1939 года. На этой неделе: набирает популярность футбол на мотоциклах, в магазины завезли бананы, по улицам начали курсировать двухэтажные троллейбусы, начата масштабная реконструкция Тверской, в эти дни Москва празднует юбилей и прощается с Надеждой Крупской.

26 февраля

***

***

***

***

***

***

***

***

***

Только что уехал Дунаевский. Наконец-то плодотворно и организованно поработал он с Мишей над тремя картинами «Рашели». Играл наметку канкана. Но пока еще ничего не писал. Миша охотно принимает те поправки, которые предлагает Дунаевский, чтобы не стеснять музыкальную сторону. Но одну вещь Дунаевский предлагал совершенно неверно — лобовую сатирическую песенку по адресу пирующих пруссаков, вместо песенки по Беранже.

Ужинали втроем, угощала замороженной клубникой. Миша говорит, что это дрянь ужасная.

Воскресенье. Проснулся в 7 ч. Почитал поел попил чаю. Пошел в школу. В школе была контрольная работа по русскому. Когда шел из школы то видел как летел воздушный шар. Пришел из школы 6 уроков поел. Читал газету. Ходили с мамой к коке Мане. Валерка дала мне марок. Кока Маня дала мне соленых огурцов. Обедал. Читал. Пил чай. Рисовал в альбом. Собрал книги. Лег спать в 10 часов.

27 февраля

***

***

***

***

***

***

***

Сегодня утром, в 11 часов, мне позвонили о том, что умерла Крупская. Лишь вчера мы отмечали ее 70-летие. 23-го Железнов договорился с ней о моем приеме — я должен был написать «В гостях у Крупской». Она отнекивалась:

— Не люблю я юбилеев.

Приехал в редакцию — позвонил Тюркину. Он рассказал, что 24-го в Архангельском она почувствовала себя плохо. Ее привезли в Кремлевку, 25-го она была без сознания. 26-го пришла в себя, говорила о политпросветработе, собиралась написать в «Правду» статью о воспитании молодежи. Говорила врачам:

— Уж как вы хотите, а на съезд я обязательно поеду!

Я составил план, договорился с Ровинским — две полосы.

Позвонил Жемчужиной:

— Твердо не обещаю. Слишком свежа еще рана.

Но написала.

Позвонил Бадаеву:

— Хорошо, сколько? Попробую.

И несколько раз потом звонил — подошла ли?

Позвонил Кржижановскому. Он всю ночь провел около нее. Говорил измученным голосом:

— Не могу... Вы же должны понять меня... Такое несчастье... Для «Правды»... Ну хорошо, это мой долг... Если справлюсь с собой, напишу.

И написал очень тепло.

Пришла делегация старых большевиков. Живая история партии. Принесли короткую заметку со многими подписями. Долго расшифровывали фамилии. Возглавляли делегацию НарКомХим могучая двухорденная Швейцер и ...

— Это — такой-то. Фамилия? А это разве не фамилия? Ах, да, это — партийная кличка. Нет, фамилии его не знаем. Имени, отчества тоже не знаем.

Потом всю ночь звонили, присоединяли подписи. Старый большевик Моисеев, на квартире которого Ленин и Крупская жили в Женеве, Пискунова — ведшая с Крупской шифрованную переписку и другие.

Кончили в 7 утра.

Иду вечером на «Ивана Сусанина». Умерла Крупская.

Понедельник. Проснулся в 7 ч. Почитал зоологию и немецкий поел попил чаю. Пошел в школу. В школе выдали контрольные по алгебре у меня «отлично». После уроков был исторический кружок. После кружка сдавали нормы на Б.Г.Т.О. Я в чернильнице нашел пол копейки советских теперь с Аликом сменяюсь на марки. Поел. Гулял. Был у Гульки. Был у Оли. Обедал. Учил уроки. Ходил в баню. Читал. Пил чай. Собрал книги. Писал дневник. Лег спать в 11 часов.

28 февраля

***

***

***

***

***

***

Вчера утром умерла Н.К. Крупская, через день после своего семидесятилетия. Все последние годы она жила под фактическим домашним арестом: потеряла много близких товарищей, добирались и до ее секретарей и сотрудников. Можно догадаться, как она себя чувствовала.

У меня есть ее замечательные воспоминания о Ленине, книга сейчас негласно изъятая и запрещенная.

Горький конец жизни! Одиночество и пустота вокруг. Говорят, что даже при всей ее сдержанности это иногда прорывалось неожиданными слезами.

Англия и Франция признали правительство Франко в Испании.

Стало холодней. Вероятно, это последние зимние морозы.

Вторник. Проснулся в 7 ч. Почитал геометрию и физику поел попил чаю. Пошел в школу. В школе делал третий укол и последний. Был коллектив посвященный смерти НАДЕЖДЫ КОНСТАНТИНОВНЫ КРУПСКОЙ.

Пришел домой почитал газету. Поел. Ходил в город, купил белил за 2 р. 10 к. и петуха сладкого. Был у Гульки. Рассказывали. Нарисовал Борису карточку. Обедал. Рисовал масляными красками карту на фанере на выставку в школу. Пил чай. Нарисовал картинку получилась осень хорошая. Укол болит но не очень. Лег спать в 11 часов.

Мне крайне не понравился и утомил безмерно «Сусанин». По-моему, всегда эта опера была лобовой, патриотической и такой и осталась, и всякие введения Минина и Пожарского ни к чему не приводят.

Уйма знакомых, здоровалась раз пятьдесят, видела Евгения Петрова, Берсенева, Дунаевского, Хенкина и множество, множество Других.

Миша был дома. К нему звонил Бертенсон из Малого, просит «Бег», Миша отвечал, что он не верит в это дело. Тот настойчиво просит дать для чтения.

Тело Крупской в Колонном зале. Миша, бывший в центре, говорит, что центр перерезан милицейскими оцеплениями, так что из него трудно было уехать.

Миша сидит вечером над романом («Мастер и Маргарита»), раздумывает.

У меня сегодня днем во Всероскомдраме встреча. Совсем неизвестный человек подошел и расспрашивал о Мише. Над чем работает, как живет: восхищался, объявил себя пламенным его почитателем, горевал над страшной судьбой, над тем, что не дают хода пьесам его. Потом сказал: моя жена — Дуся Виноградова, надо дать ей ту пьесу, которую Михаил Афанасьевич считает сильнейшей и которую не ставят, и она будет говорить в Кремле об этом (!).

Когда я рассказала дома Мише об этом разговоре, он сказал: Что это за путь! — Я так и сказала ему.

1 марта

Днем звонил Дмитриев, спрашивал, когда же можно придти.

Потом Миша пошел к Сергею Топленинову, куда пошел и Дмитриев, и они играли там в шахматы.

А мы с Женичкой ходили в город, к Елисееву. Купили пиво, бананы.

На улицах — колоссальные очереди — стоят люди для того, чтобы попасть в Колонный зал, где лежит тело Крупской.

Мы ехали на такси, доехали до Никитских ворот, дальше не пропускают. Пошли пешком по Леонтьевскому. Купила мимозы.

Вечером Миша — над романом. А я начиталась страхов у Жуковского («Нечто о привидениях») и стала ходить за Мишей по пятам, чтобы не оставаться одной.

Среда. Проснулся в 8 ч. но опять уснул, проснулся в 9 ч. Рисовал масляными красками богатыря на лошади. Получилось хорошо. Гулял. Ел лепешки. Гулял. Поел. Алик дал марок мне и Виктору. Разбирался на своем столе. Учил уроки. Обедал. Читал. Пил чай. Собрал книги. Писал дневник. Лег спать в 10 часов.

2 марта

***

***

***

Днем Миша в Большом. Я — в Всероскомдраме, отнесла «Дон-Кихота» в отдел распространения. Вечером — Миша — роман.

Четверг. Проснулся в 7 ч. встал умылся. Почитал физику поел попил чаю. Пошел в школу. В школе выдали контрольные по русскому у меня «посредственно» не поставил несколько тире. После уроков зашел к Маряхину Коле хотел выписать марок, но он не пошел. Пришел домой поел почитал газету. Ходил в город. Гулял. Был у Гульки. Рисовал ему и Борису. Обедал. Учил уроки. Читал. Пил чай. Нарисовал рисунок карандашом бой со шведами. Собрал книги. Лег спать в 10 часов.

С Тосей на шестой выставке графиков, на Кузнецком. Ведущее — это Фаворский. Его «Эскалатор», его рисунок «Туся Козулина и Тамара Эйгес», другие его гравюры. Остальное, по сравнению с Фаворским, как бы несерьезное, но все же есть интересные работы: акварели Аксельрода, «Лермонтов» Павлинова, акварели Ечеистова, Горшмана, Гусятинского, рисунки Митурича и другие. Кроме того, выставлялись и «молодые»: Безин и Поляков. А также и Д. Штеренберг.

Страна хоронит Н.К. Крупскую. Несу оперативный наряд на Красной площади. Нахожусь около левой трибуны Мавзолея Ленина, около Кремлевской стены за трибуной. Приближается траурная процессия. Около стены проносят венки. Вижу Молотова, Сталина, Ворошилова, Шверника. Митинг окончен. Члены правительства несут катафалк с урной через левую трибуну Мавзолея. За елями вижу нишу и подставку для орденских подушечек. Льются скорбные звуки. Раздается троекратный орудийный выстрел. Воздух сотрясают звуки «Интернационала».

3 марта 

***

***

***

***

***

***

***

Пятница. Проснулся в 7 ч. Почитал зоологию поел попил чаю. Пошел в школу. В школе ничего особенного не было. Пришел из школы домой оставил портфель взял книги пошел на почту. Выписал марок я и Миряха. Я выписал на 6 р. 20 к. пришел. Поел студня, который мама купила. Читал. Был у Гульки. Рисовал им обедал. Учил уроки. Пил чай. Собрал книги. Писал дневник. Лег спать в 10 часов.

4 марта

***

***

***

***

***

***

***

***

***

Хамский звонок из «Вечерней Москвы»:

— Михаила Афанасьевича.

— Он болен. Говорит его жена.

— Мне жена не нужна, а нужен Михаил Афанасьевич...

— Он болен.

— Мне он нужен здоровый, больной не нужен... Дело отпадает... Ну, я ответила.

Миша разозлился, позвонил заведующему отделом искусства в «Вечерке», сказал — «от Вас был звонок». Тот: «это Гринвальд и Бернштейн». — «Так нельзя звонить...» и т.д.

Потом звонил Яков Л. и сказал, что к нему звонил Бернштейн и сказал: «вот дала мне отповедь жена Булгакова...»

Я сказала — «не я отповедь дала, а они по-хамски звонили».

Коллекции Библиотеки имени Н.А. Некрасова сегодня — это более 1 000 000 изданий, включающих художественную, научную и научно-популярную литературу, книги на иностранных языках, газеты и журналы, редкие книги и коллекции графики, аудиокниги и спектакли, электронные базы данных и много другое. Большую часть периодики и книг можно найти в электронной библиотеке Некрасовки по адресу electro.nekrasovka.ru

*Дневниковые записи из электронного корпуса личных дневников «Прожито».