Въ десятомъ иди одиннадцатомъ вѣкѣ вблизи мѣстности, занятой древнимъ Вавилономъ, возникъ арабскій городъ Гилла, и такимъ образомъ исторически-славное мѣсто съ его развалинами окончательно обратилось въ пустыню.
Возстановленіе утерянпыхъ сокровищъ Вавилона произошло не непосредственно, но совершилось дальнимъ, окольнымъ путемъ, чрезъ сосѣднюю Персію.
Еще въ четырнадцатомъ столѣтіи тамъ обратили -на себя вниыаніе единичныхъ путешественниковъ, напр., монаха миноритскаго. ордена Одорика и спустя 150 лѣтъ венеціанца Іосифа Барбаро, могучія развалины Персеполя. Два посланника испанскаго короля Филиппа III,
отправленныхъ ко двору персидскаго царя Аббаса Великаго, а именно патеръ августинскаго ордена и профессоръ богословія Антоніо де- Гувеа и донъ Гарсіа де Сильва-и-Фигуероа, независимо другъ отъ
друга, впервые сообщили въ Европѣ о замѣчательныхъ надписяхъ, покрывающихъ названныя развалины. По словамъ одного изъ нихъ. надписи эти не были сдѣланы «ни по-персидски или арабски, ни поармянски или еврейски», но состояли изъ знаковъ, «представляющихъ изъ себя нѣсколько растянутые треугольники въ формѣ пирамиды или маденькаго обелиска, отличающихся между собою исключительно своимъ
расположеніемъ и занимаемымъ ими мѣстомъ». Вскорѣ затѣмъ ученому міру Европы былъ представленъ образчикъ этихъ странныхъ письменъ, изображенный въ «фамильярномъ» (частномъ) письмѣ отъ 21 октя
бря 1621 г. изъ Шираза, адресованномъ знаменитымъ языковѣдомъ и путешественникомъ Пьетро делла Валле на имя его. Друга Маріо Шипано въ Неаполь. Образчикъ этотъ былъ впослѣдствіи обна
родованъ въ собраніи писемъ Пьетро и переведенъ въ 1674 году на нѣмецкій языкъ. Пьетро допускалъ, что въ изслѣдованной имъ над
писи «одна буква, быть-можетъ, имѣетъ значеніе цѣлаго слова, чего я, однако, теперь не вполнѣ могу понять. Были ли то отдѣльныя буквы, или же цѣлыя слова, я не знаю; во всякомъ же случаѣ, я списалъ, какъ могъ, пять изъ нихъ, которыя я чаще всего видѣлъ въ указанныхъ надписяхъ... Эти пять знаковъ, которые я записалъ, слѣдующіе:
Указанное сообщеніе отрывка надписи изъ Персеполя недолго оставалось единичнымъ. Уже въ семнадцатомъ столѣтіи спутникъ англійскаго посланника, сэра Додмора Коттона, нѣкій Томасъ Гербертъ, а также англійскій путешественникъ С. Флоуеръ, обнародовали ни
сколько другихъ, списанныхъ съ развалинъ, знаковъ этого рода, а французъ Ж. Шарденъ привезъ въ Европу полную и точную копію цѣ
Возстановленіе утерянпыхъ сокровищъ Вавилона произошло не непосредственно, но совершилось дальнимъ, окольнымъ путемъ, чрезъ сосѣднюю Персію.
Еще въ четырнадцатомъ столѣтіи тамъ обратили -на себя вниыаніе единичныхъ путешественниковъ, напр., монаха миноритскаго. ордена Одорика и спустя 150 лѣтъ венеціанца Іосифа Барбаро, могучія развалины Персеполя. Два посланника испанскаго короля Филиппа III,
отправленныхъ ко двору персидскаго царя Аббаса Великаго, а именно патеръ августинскаго ордена и профессоръ богословія Антоніо де- Гувеа и донъ Гарсіа де Сильва-и-Фигуероа, независимо другъ отъ
друга, впервые сообщили въ Европѣ о замѣчательныхъ надписяхъ, покрывающихъ названныя развалины. По словамъ одного изъ нихъ. надписи эти не были сдѣланы «ни по-персидски или арабски, ни поармянски или еврейски», но состояли изъ знаковъ, «представляющихъ изъ себя нѣсколько растянутые треугольники въ формѣ пирамиды или маденькаго обелиска, отличающихся между собою исключительно своимъ
расположеніемъ и занимаемымъ ими мѣстомъ». Вскорѣ затѣмъ ученому міру Европы былъ представленъ образчикъ этихъ странныхъ письменъ, изображенный въ «фамильярномъ» (частномъ) письмѣ отъ 21 октя
бря 1621 г. изъ Шираза, адресованномъ знаменитымъ языковѣдомъ и путешественникомъ Пьетро делла Валле на имя его. Друга Маріо Шипано въ Неаполь. Образчикъ этотъ былъ впослѣдствіи обна
родованъ въ собраніи писемъ Пьетро и переведенъ въ 1674 году на нѣмецкій языкъ. Пьетро допускалъ, что въ изслѣдованной имъ над
писи «одна буква, быть-можетъ, имѣетъ значеніе цѣлаго слова, чего я, однако, теперь не вполнѣ могу понять. Были ли то отдѣльныя буквы, или же цѣлыя слова, я не знаю; во всякомъ же случаѣ, я списалъ, какъ могъ, пять изъ нихъ, которыя я чаще всего видѣлъ въ указанныхъ надписяхъ... Эти пять знаковъ, которые я записалъ, слѣдующіе:
Указанное сообщеніе отрывка надписи изъ Персеполя недолго оставалось единичнымъ. Уже въ семнадцатомъ столѣтіи спутникъ англійскаго посланника, сэра Додмора Коттона, нѣкій Томасъ Гербертъ, а также англійскій путешественникъ С. Флоуеръ, обнародовали ни
сколько другихъ, списанныхъ съ развалинъ, знаковъ этого рода, а французъ Ж. Шарденъ привезъ въ Европу полную и точную копію цѣ