«Со времени провозглашенія руководящихъ предначертаній,—читалъ Сплетниковъ,—ввѣренное мнѣ вѣдомство было занято изученіемъ вопросовъ, разрѣшеніе коихъ направлено къ урегулированію однихъ изъ наиболѣе важныхъ отношеній власти. Институтъ законности предполагаетъ, что всякія отношенія должны быть ре
гламентированы самымъ подробнымъ образомъ, не оставляя и тѣни сомнѣній и недомолвокъ. Это соображеніе и послужило исходнымъ пунктомъ для занятій комитета, который имѣлъ всего 18 засѣданій».
— Виноватъ!—перебилъ Сплетникова Широковзглядовъ.—Слово «всего» не мѣшало бы изъять. Оно мѣшаетъ. Какъ будто мы показываемъ, что мы спѣшимъ, или считаемъ эту цыфру малой...
сѣданіяхъ выяснилось, что польза народа и его наиболѣе важные интересы требуютъ изысканія тѣхъ способовъ, кои положили бы административнымъ»...
— Я не могу ее принять!—недовольно сказалъ Широковзглядовъ.—Нашла тоже время... У насъ проектъ, а она со своимъ племянникомъ пристаетъ... Проси баронессу пріѣхать завтра. Скажи, что у меня засѣданіе, что я не могу, что меня нѣтъ... Пошелъ! Продолжайте, другъ мой! улыбнулся Широковзглядовъ Сплетникову.
Чтеніе продолжалось. Сплетниковъ читалъ долго, читалъ до тѣхъ поръ, пока крупныя капли пота не стали падать съ кончика его носа на казенную бумагу.
А когда онъ кончилъ, то Широковзглядовъ всталъ съ мѣста и, подойдя къ Сплетникову, обнялъ его.
довъ! Потомство васъ оцѣнитъ по заслугамъ! Теперь проектъ можно пустить въ толпу. Курьеръ!
— Корреспонденты пришли?
— Другъ мой! — сказалъ Широковзглядовъ Сплетникову.—Пойдите къ нимъ, къ этимъ вѣстникамъ нашихъ благодѣяній Пойдите и разъясните, что мы изготовили для міра!
Черезъ полчаса толпа хроникеровъ, словно муравьи, возились надъ дѣломъ въ синей обложкѣ, на которой крупными буквами значилось:
«Дѣло № 61849207—объ измѣненіи способовъ, пріемовъ и методовъ ношенія должностными лицами носовыхъ плат
ковъ при парадной и обыкновенной формахъ.—П р о е к т ъ».
(Басня).
Собравшись на окнѣ,
Жужжали мухи...
Одни съ помойныхъ ямъ переносили слухи,
Другія трактовали о войнѣ.
«Друзья, я слышала, что намъ, корреспон
дентамъ,
Повсюду предоставятъ входъ:
Не будетъ мѣста грустнымъ инцидентамъ,
За лапки насъ никто брезгливо не возьметъ, И липкихъ соусовъ развѣшивать не будетъ, О канцелярщинѣ въ навозникахъ забудутъ, И гласность весь освѣтитъ міръ... Вотъ будетъ пиръ, такъ пиръ!
Свободный входъ повсюду:
На кухни, въ чайный шкафъ, въ посуду И даже въ кабинетъ задумчивыхъ людей,
Гдѣ нынѣ у дверей,
Помимо надписей, не мало сторожей,
И гдѣ стоятъ курьеры...
Залѣземъ въ сундуки, осмотримъ все: портьеры,
Столы, рояли, сапоги..
И пусть кричатъ о гласности враги, Пусть въ свѣтобоязливый кругъ
Они сомкнутся... Вѣрьте...»
Вдругъ
Кухарка грязная съ словами: «черти! Ишь сколько набралось!» тряхнула грязной тряпкой... Всѣ мухи—по стѣнамъ, и лишь ораторъ лапкой Два раза шевельнулъ и испустилъ свой духъ...
***
Не всякій вѣренъ слухъ.
гламентированы самымъ подробнымъ образомъ, не оставляя и тѣни сомнѣній и недомолвокъ. Это соображеніе и послужило исходнымъ пунктомъ для занятій комитета, который имѣлъ всего 18 засѣданій».
— Виноватъ!—перебилъ Сплетникова Широковзглядовъ.—Слово «всего» не мѣшало бы изъять. Оно мѣшаетъ. Какъ будто мы показываемъ, что мы спѣшимъ, или считаемъ эту цыфру малой...
— Слушаю-сь! Ваше замѣчаніе совершенно справедливо. «18 засѣданій... На означенныхъ за
сѣданіяхъ выяснилось, что польза народа и его наиболѣе важные интересы требуютъ изысканія тѣхъ способовъ, кои положили бы административнымъ»...
Въ эту минуту вошелъ курьеръ и доложилъ о пріѣздѣ баронессы фонъ-Плутъ.
— Я не могу ее принять!—недовольно сказалъ Широковзглядовъ.—Нашла тоже время... У насъ проектъ, а она со своимъ племянникомъ пристаетъ... Проси баронессу пріѣхать завтра. Скажи, что у меня засѣданіе, что я не могу, что меня нѣтъ... Пошелъ! Продолжайте, другъ мой! улыбнулся Широковзглядовъ Сплетникову.
Чтеніе продолжалось. Сплетниковъ читалъ долго, читалъ до тѣхъ поръ, пока крупныя капли пота не стали падать съ кончика его носа на казенную бумагу.
А когда онъ кончилъ, то Широковзглядовъ всталъ съ мѣста и, подойдя къ Сплетникову, обнялъ его.
— Спасибо!—сказалъ онъ прослезившись.— Ни я, ни народъ, никто не забудетъ вашихъ тру
довъ! Потомство васъ оцѣнитъ по заслугамъ! Теперь проектъ можно пустить въ толпу. Курьеръ!
Вошелъ курьеръ.
— Корреспонденты пришли?
— Такъ точно! Всѣ собраны въ пріемной!
— Другъ мой! — сказалъ Широковзглядовъ Сплетникову.—Пойдите къ нимъ, къ этимъ вѣстникамъ нашихъ благодѣяній Пойдите и разъясните, что мы изготовили для міра!
Сплетниковъ вышелъ.
Черезъ полчаса толпа хроникеровъ, словно муравьи, возились надъ дѣломъ въ синей обложкѣ, на которой крупными буквами значилось:
«Дѣло № 61849207—объ измѣненіи способовъ, пріемовъ и методовъ ношенія должностными лицами носовыхъ плат
ковъ при парадной и обыкновенной формахъ.—П р о е к т ъ».
Такъ было облагодѣтельствовано населеніе.
Мухи
(Басня).
Собравшись на окнѣ,
Жужжали мухи...
Одни съ помойныхъ ямъ переносили слухи,
Другія трактовали о войнѣ.
«Друзья, я слышала, что намъ, корреспон
дентамъ,
Повсюду предоставятъ входъ:
Не будетъ мѣста грустнымъ инцидентамъ,
За лапки насъ никто брезгливо не возьметъ, И липкихъ соусовъ развѣшивать не будетъ, О канцелярщинѣ въ навозникахъ забудутъ, И гласность весь освѣтитъ міръ... Вотъ будетъ пиръ, такъ пиръ!
Свободный входъ повсюду:
На кухни, въ чайный шкафъ, въ посуду И даже въ кабинетъ задумчивыхъ людей,
Гдѣ нынѣ у дверей,
Помимо надписей, не мало сторожей,
И гдѣ стоятъ курьеры...
Залѣземъ въ сундуки, осмотримъ все: портьеры,
Столы, рояли, сапоги..
И пусть кричатъ о гласности враги, Пусть въ свѣтобоязливый кругъ
Они сомкнутся... Вѣрьте...»
Вдругъ
Кухарка грязная съ словами: «черти! Ишь сколько набралось!» тряхнула грязной тряпкой... Всѣ мухи—по стѣнамъ, и лишь ораторъ лапкой Два раза шевельнулъ и испустилъ свой духъ...
***
Не всякій вѣренъ слухъ.