О рѣкѣ Ориноко и рыболовствѣ въ оной

Макаръ Макаровичъ Телятовъ, послѣ своего возвращенія въ Петербургъ изъ мѣстъ не столь отдаленныхъ, но уже запечатлѣнныхъ «интеллигенціей», волей-неволей принужденъ былъ обратиться къ литературному труду.
Нельзя сказать, чтобы этотъ трудъ приходился ему по душѣ, нельзя сказать, чтобы Ма
каръ Телятовъ не обладалъ литературными и публицистическими способностями. Но писатель
ство во всѣхъ видахъ и формахъ не терпѣлъ, хотя-бы потому, что пострадалъ именно за писательство.
Дѣло въ томъ, что Макаръ Телятовъ былъ человѣкъ нервный и умѣлъ чувствовать сильно, а потому и въ его писаньяхъ сквозилъ духъ нервозности и неуравновѣшенности.
Всѣ окружающіе ему не разъ говаривали:
— Эй, Макаръ, не пиши, не губи ты свою душу!
А Макаръ отвѣтствовалъ:
— Не могу не писать, потому что всѣ мои фибры желаютъ высказаться и заявить... Я негодую и ненавижу... Не-на-вижу-у-у!
Онъ сжималъ кулаки, потомъ бѣжалъ къ столу, и черезъ полчаса передъ нимъ лежали исписанные кровью сердца листки бумаги.
Макаръ не рѣшался носить свои произведенія въ редакціи, ибо понималъ, что редакція тотъ же департаментскій кабинетъ, гдѣ весьма осязательно чувствуется начальническое усмотрѣніе.
И тѣмъ не менѣе, несмотря на это, Макаръ потерпѣлъ за свое писанье. Писалъ онъ, писалъ и пряталъ свои творенія въ столъ.
И однажды, когда пришли «посторонніе» люди и стали рыться въ его столахъ, хотя Макаръ и кричалъ, какъ зарѣзанный:
— Домъ мой- крѣпость моя!
Тѣмъ не менѣе бумаги забрали, а его самого отправили въ «казенную командировку», безъ полученія прогонныхъ денегъ, но съ «аттестаціей».
Такъ пострадалъ Макаръ Телятовъ.
Когда же, наконецъ, командировка въ страны не столь отдаленныя закончилась, и Телятовъ былъ отпущенъ въ безсрочный отпускъ на свое иждивеніе, но безъ права въѣзда, а, слѣдовательно, и выѣзда изъ столицъ и въ столицы,
тогда Телятовъ посмотрѣлъ кругомъ и въ первый разъ увидалъ, что жена и трое ребятъ открываютъ рты и показываютъ на оные.
При такихъ условіяхъ Макаръ Телятовъ рѣшился заняться литературною дѣятельностью и поступить въ вѣдомство департамента литера
турныхъ и журнальныхъ дѣлъ. Говоря просто, сталъ писать статьи въ одну передовую газету.
При этомъ Макаръ Телятовъ разсуждалъ не безъ остроумія:
Если, говорилъ онъ, — меня сдѣлали туристомъ за непечатныя произведенія, то, быть можетъ, я останусь на мѣстѣ, когда мои произведенія станутъ печататься!..
Макаръ сдѣлался журналистомъ. Онъ изобрѣлъ себѣ такой псевдонимъ, который мы не рѣшаем
ся открыть, но который совершенно не давалъ возможности угадать въ немъ Макара Телятова.
Макаръ Телятовъ сталъ писать почти ежедневно.
При одномъ изъ подобныхъ писаній мы имѣли несчастье присутствовать, и о семъ именно мы и хотимъ повѣдать нашимъ читателямъ.
Пріѣхалъ я къ Макару, когда онъ только что кончилъ обѣдъ.
Глаза его казались осоловѣлыми, самъ онъ храпѣлъ почти вслухъ и вообще видъ его былъ дикій и ужасный.