какъ вы спали спокойно!.. Ни одна васъ не побезпокоила. Вотъ онѣ всѣ здѣсь...
* *
*
висли и руки, и, онъ только напрягая послѣднія силы, все дальше и дальше отъ земли, тянетъ свою усталую голову...
Но вотъ нѣтъ больше силъ... И тихо опускается голова.
Все кончено... «Tangle Foot» всосалъ его въ
себя. Его очертанія сгладились съ землей...
* * *
«Tangle Foot» у насъ, по крайней мѣрѣ, — въ Россіи, — презираемъ дѣтьми. Даже дѣти, такіе любители помучить животное, — и они избѣ
гаютъ смотрѣть на «Tangle Foot». А сколько бы интереснаго съ ихъ точки зрѣнія могли пред
ставить собою напряженныя движенія попавшихся мухъ.
Но дѣти отвертываются отъ «Tangle Foot». Изрѣдка какой нибудь баловникъ швырнетъ на него на половину уже замученную муху; да и то поскорѣе ее придавитъ и уйдетъ.
Если тамъ, въ томъ «тамъ», котораго мы не видимъ, есть дѣти свои дѣти, конечно — то пре
зираютъ ли они этотъ гигантскій «Tangle Foot», называемый землею?
Презираютъ ли они тѣ легіоны «Tangle Footсъ налипшими на нихъ мухами, которые одинъ за другимъ въ стремительномъ бѣгѣ несутся черезъ безконечность... Куда?
Къ звѣздѣ а созвѣздія Геркулесъ... Такъ, кажется, говорятъ астрономы!
* *
*
Если-бы вдругъ, муха стала большой и сильной, такъ, чтобы вы казались передъ нею маленькимъ и слабымъ. Какую, полную ужаса, тра
гедію видѣли-бы вы въ ней, погибающей на «Tangle Foot». А между тѣмъ, слонъ менѣе чувствителенъ, чѣмъ серна.
АЗРЪ.
* * *
Человѣкъ легко и радостно вступаетъ на землю, полный любви и вѣры. И сразу онъ чув
ствуетъ, что что-то неладное совершилось съ нимъ.
Ахъ! одна нога увязла! Ахъ другая!... Какъ больно, какъ противно!..
И съ силой отрываетъ онъ отъ липкой земли свои ноги. Какъ тяжело его тѣло!.. Какъ тянетъ земля.
— Ахъ! Вотъ уже не поднять ногъ!.. Вотъ по
Торжество прогресса.
ности, дисциплина страдаетъ. Бывшій офицеръ брига — мичманъ Сигма, перешедшій на граждан
скую службу, остался за штатомъ, экипажъ злорадствуетъ. Командиръ брига, не доволь
ствуясь діогеновскимъ фонаремъ, освѣщаетъ взбаламученное россійское море тусклыми про
жекторами своего соборнаго прожектерства и ищетъ «людей», конечно, по своей мѣркѣ; но пока тщетно. Находящійся въ заграничномъ от
пуску офицеръ брига Скальзубскій продолжаетъ безпечно плавать «по морю житейскому» на своей утлой ладьѣ.
В. С.
* * *
Парусный бригъ «Новое Время», по недосмотру одряхлѣвшаго командира, давно пе
решедшаго предѣльный возрастъ и даже выплававшаго цензъ, попалъ на мертвую зыбь, паруса безпомощно повисли, «ни тпру, ни ну». Стар
шій офицеръ Меньшиковъ взбунтовался, пишетъ на родину отчаянныя «письма къ ближнимъ»,
въ которыхъ издѣвается надъ «русской кают ъ-к о м п а н і е й», посѣщавшейся имъ, какъ оказывается, «изъ любопытства». Настроеніе команды вообще посредственное, нѣтъ солидар
* *
*
висли и руки, и, онъ только напрягая послѣднія силы, все дальше и дальше отъ земли, тянетъ свою усталую голову...
Но вотъ нѣтъ больше силъ... И тихо опускается голова.
Все кончено... «Tangle Foot» всосалъ его въ
себя. Его очертанія сгладились съ землей...
* * *
«Tangle Foot» у насъ, по крайней мѣрѣ, — въ Россіи, — презираемъ дѣтьми. Даже дѣти, такіе любители помучить животное, — и они избѣ
гаютъ смотрѣть на «Tangle Foot». А сколько бы интереснаго съ ихъ точки зрѣнія могли пред
ставить собою напряженныя движенія попавшихся мухъ.
Но дѣти отвертываются отъ «Tangle Foot». Изрѣдка какой нибудь баловникъ швырнетъ на него на половину уже замученную муху; да и то поскорѣе ее придавитъ и уйдетъ.
Если тамъ, въ томъ «тамъ», котораго мы не видимъ, есть дѣти свои дѣти, конечно — то пре
зираютъ ли они этотъ гигантскій «Tangle Foot», называемый землею?
Презираютъ ли они тѣ легіоны «Tangle Footсъ налипшими на нихъ мухами, которые одинъ за другимъ въ стремительномъ бѣгѣ несутся черезъ безконечность... Куда?
Къ звѣздѣ а созвѣздія Геркулесъ... Такъ, кажется, говорятъ астрономы!
* *
*
Если-бы вдругъ, муха стала большой и сильной, такъ, чтобы вы казались передъ нею маленькимъ и слабымъ. Какую, полную ужаса, тра
гедію видѣли-бы вы въ ней, погибающей на «Tangle Foot». А между тѣмъ, слонъ менѣе чувствителенъ, чѣмъ серна.
АЗРЪ.
* * *
Человѣкъ легко и радостно вступаетъ на землю, полный любви и вѣры. И сразу онъ чув
ствуетъ, что что-то неладное совершилось съ нимъ.
Ахъ! одна нога увязла! Ахъ другая!... Какъ больно, какъ противно!..
И съ силой отрываетъ онъ отъ липкой земли свои ноги. Какъ тяжело его тѣло!.. Какъ тянетъ земля.
— Ахъ! Вотъ уже не поднять ногъ!.. Вотъ по
Торжество прогресса.
ности, дисциплина страдаетъ. Бывшій офицеръ брига — мичманъ Сигма, перешедшій на граждан
скую службу, остался за штатомъ, экипажъ злорадствуетъ. Командиръ брига, не доволь
ствуясь діогеновскимъ фонаремъ, освѣщаетъ взбаламученное россійское море тусклыми про
жекторами своего соборнаго прожектерства и ищетъ «людей», конечно, по своей мѣркѣ; но пока тщетно. Находящійся въ заграничномъ от
пуску офицеръ брига Скальзубскій продолжаетъ безпечно плавать «по морю житейскому» на своей утлой ладьѣ.
В. С.
* * *
Послѣдніе вѣсти объ эскадрѣ
Парусный бригъ «Новое Время», по недосмотру одряхлѣвшаго командира, давно пе
решедшаго предѣльный возрастъ и даже выплававшаго цензъ, попалъ на мертвую зыбь, паруса безпомощно повисли, «ни тпру, ни ну». Стар
шій офицеръ Меньшиковъ взбунтовался, пишетъ на родину отчаянныя «письма къ ближнимъ»,
въ которыхъ издѣвается надъ «русской кают ъ-к о м п а н і е й», посѣщавшейся имъ, какъ оказывается, «изъ любопытства». Настроеніе команды вообще посредственное, нѣтъ солидар