III-я МЕТАМОРФОЗА

Полно тебѣ, шаловливая Муза, звонко смѣяться надъ тѣми, Кто и безъ смѣха смѣшонъ, безъ бубенчиковъ шутъ несомнѣнный... Мудрость воспой мнѣ, о Муза, великую мудрость Сатира.
* * *
Нѣкій сатиръ похотливый, рожденный лѣсною козою,
Въ чащахъ лѣсныхъ подъ сосною устроилъ изъ ельника ложе: Тамъ онъ вершилъ, сладострастный и грязно-блудливо-слюнявый, Дѣло любви; хитроумный, онъ по козлиному нѣжно
Козочекъ чуткихъ въ берлогу часто заманивалъ грѣшникъ. Козы боялись берлоги сатира, сатирова ложа;
Но не могли устоять подъ напоромъ любви похотливой. Долго сатиръ ихъ смущалъ. Наконецъ, какъ-то разъ подъ сосною Козы, собравшись толпою, жестоко сатира избили.
Голову свѣсилъ сатиръ; но потомъ, вдохновленный любовью, Обликъ смиренный пріялъ и въ одеждахъ лѣсного аскета Въ чащу лѣсовъ отошелъ, умыселъ злобный имѣя,
Козочекъ нѣжныхъ плѣнять рѣчью униженно-скромной... Много онъ козъ совратилъ: говорилъ, какъ пророкъ, о безбрачьѣ, Страсть и любовь восхвалялъ въ выраженіяхъ скромно-пріятныхъ,
Съ пѣной у рта возглашалъ въ отношеньяхъ любовныхъ свободу
И восклицалъ: «Я аскетъ! Я — безбрачникъ! Я — Розановъ славный!» Кончилась проповѣдь тѣмъ, что въ лѣсахъ разбѣжалися козы, Ихъ же мужья, — съ бородами козлы, возмущенные духомъ, Твердо рѣшили сатира рогами заставить смириться
И своихъ козъ тонкорунныхъ спасти отъ сатировыхъ шутокъ... Сдѣлали то, что съ тѣхъ поръ нашъ сатиръ сладострастно-блудливый Козочекъ нѣжныхъ къ себѣ не зоветъ на еловое ложе...
Точно сказать, что съ нимъ стало, едва ли позволитъ мнѣ Муза... Но нашъ сатиръ, отказавшись отъ прежнихъ стремленій любовныхъ, Нынѣ рѣшилъ фельетоны писать онъ, и «Новое Время
Цѣнитъ его, какъ сотрудника съ тонкимъ чутьемъ и умѣньемъ
Козъ услаждать и будить въ нихъ порывы къ свободѣ, къ безбрачью,
Къ счастью, ну, словомъ, къ тому, что мы цѣнимъ такъ въ новое время,
НЕО-ОВИДІЙ.